Не злите добрую колдунью!

Зрительный зал дружно вздрогнул. Благородные чародейки, занимающие первый ряд, выпустили восхищенный вздох и принялись обмениваться восторженными улыбками. Экзальтация в чистом виде!

На лице у Фентона Варлока дернулся мускул. В смысле, я не разглядела, но подозреваю, что дернулся.

Тут он заметил меня в окне. Глаза сузились, сделались злющими, а на лице заходили желваки. Сразу видно, человек в такой мере насладился концертом, что его начинает мутить от переизбытка прекрасного. С ехидной улыбочкой я помахала ему рукой и отправилась дожидаться окончания благотворительной пытки в коляске.

И тут меня ждал сюрприз. Вернее, верховного тоже ждал, просто тот пока не был в курсе. Коляска исчезла!

В надежде, что кучер просто отъехал подальше, я прошлась по пешеходной мостовой, но нигде нашего возницу не нашла. Пришлось спросить у старушки, торгующей возле библиотечных ворот маленькими букетиками полевых цветов, не видела ли она, в какую сторону отбыл наш транспорт, запряженный каурой мэрской лошадкой.

– С полчаса назад уехал, – моментально отрапортовала та. – Забрал какого-то парня и уехал.

– Какого парня?

– Да высокий такой, – пояснила она. – Худой, как умертвие в голодную зиму.

– Архивариус угнал нашу коляску? – зачем-то спросила я у нее.

– Может, и он, но, скорее всего, какой-то голодранец.

Подобрав отвалившуюся от изумления челюсть, я протянула бабушке в благодарность мелкую монетку. Отказываться она не стала, спрятала деньги в карман передника и вручила букетик.

Ведьмака я дожидалась четверть часа, от возмущения чуть не сжевав пару торчащих из букета аптекарских ромашек. Ведь ромашка в отваре отлично успокаивает нервы, а в натуральном виде и вовсе должна превратить меня в непробиваемую стену, как в замке Истван (хотя сравнение паршивое). От поедания букета меня остановило лишь нежелание не только чувствовать себя овцой, но еще на нее и походить. К слову, странное ощущение.

Фентон вышел из кованых ворот почти бесшумно, с задумчивым видом встал рядышком. Плечо к плечу.

Тоскливым взглядом мы молча следили за грохочущими по щербатой брусчатке каретами.

Я прикидывала, как добраться в Круэл ладно до темноты, но хотя бы до рассвета. Желательно, не самым надежным транспортом – собственными ногами, а на чем-то, что ехало бы на колесах.

Подозрительно умиротворенный ведьмак, похоже, гадал, не начнет ли его тошнить радугой. С серебристыми блестками от возвышенной светлой магии юных одухотворенных чародеек.

– Где наша коляска? – задал он сакраментальный вопрос. Видимо, наконец переварил все прекрасное, что впитал в библиотеке, и заметил сюрпризец.

– Повезла в Круэл городского архивариуса, – сухо проинформировала я. – Помнишь, ты говорил про зов темной магии? Кажется, я его сейчас чувствую. Очень хочется проклясть этого гаденыша.

– То есть на последний рейс мы опоздали, – пробормотал Фентон.

– Зато ты бесплатно послушал чудный концерт.

– Бесплатным был вход, – с тоской отозвался он. – За выход пришлось отдать деньги. Сказали, что они пойдут на спасение огненных фениксов. Ты знала, что фениксы не вымерли?

– По-моему, тебя обманули.

Фентон почесал бровь и проронил:

– Мне надо выпить.

– Да, – согласилась я. – Пожалуй, мне тоже надо выпить.

Далеко идти поленились, завернули в первый попавшийся трактир, неожиданно оказавшийся весьма оживленным. На ходу велев хозяину принести две кружки хмельного солода, ведьмак прошагал в угол зала. Справедливо говоря, наше приключение тянуло как минимум на четыре кружки, но мне никогда не нравился горьковатый пенный напиток.

Усевшись за стол, я положила букетик, сняла с рук кружевные печатки и брезгливо отбросила их на выскобленную массивную столешницу.

– Пока ты наслаждался прекрасной музыкой, я достала нам карту. Перерисовывать не стала, просто выдрала.

– Где она?

– Спрятала, конечно.

Заинтересованный взгляд ведьмака остановился на моей груди. Рыжеватая бровь поползла наверх, словно оценивая размер того, что скрывал пиджак.

– Куда ты смотришь? – сухо уточнила я.

– Разве женщины не засовывают разные штуки за корсаж? – с любопытством уточнил он.

– Я не ношу корсаж, – холодно ответила я и вытащила из-за пояса юбки на спине сложенный лист плотной бумаги. – Держите, господин верховный.

Пока он изучал сложный рисунок, я по давней привычке внимательно оглядела зал и почувствовала, что начинаю сильно напрягаться. В таверне было не меньше четырех темных. За соседним столом даже сидел инкуб, удивительно красивый мужик с хищными чертами лица и ярко-бирюзовыми, словно мерцающими глазами.

Заметив мой пристальный взгляд, он ухмыльнулся уголком рта и отсалютовал бокалом с темным напитком, скорее всего, с бренди. Если так, то понятия не имею, как он умудрился в провинциальной питейной добыть дорогой алкоголь. Может, с собой во фляжечке принес или зачаровал хозяина, и тот, ощущая почти восторженную радость, отдал бутыль из собственных запасов. Инкубы умеют заставить человека снять последнюю рубашку и при этом испытывать всепоглощающее счастье.