Не злите добрую колдунью!

С пунцовыми щеками, стараясь не встречаться со мной взглядом и точно не смотреть на инкуба, она на цыпочках выскочила из комнаты. Я выглянула из гардеробной и заметила, как Бессарий успел ей подмигнуть.

– Что? – Он развел руками, едва дверь тихонечко закрылась. – Законы магической природы не перепишешь. Я люблю женщин, женщины любят меня.

– Еще раз кого-нибудь зачаруешь: дорожный сундук, ворота, неизвестное направление.

– Ты всегда так тонко грозишь меня выставить.

– Пинком под зад! – пообещала я, на что инкуб неожиданно почесал худой филей, словно уже ощущал, как по нему вмазали, чтобы придать ускорение в сторону замковых ворот. – А пока я добрая и вменяемая, хватай рог и понесли в тронный зал.

Бессарий, как Йосик, всегда тонко чувствовал, когда хозяйка замка была готова сыпать заклятиями. Не ерепенясь, с подозрительной легкостью он поднял рог и положил его на плечо, как весло. Выглядел он бодреньким, даже появились сомнения, а настолько ли обломленная драконья гордость весома, как инкуб жаловался?

Правда, задора и стойкости темному хватило ненадолго. К середине лестницы его подозрительно перекосило, а бравый шаг резко сменялся осторожным ковылянием. Ступенька за ступенькой, словно ноги едва передвигались.

– У тебя поясницу, что ли, прихватило? – с подозрением спросила я, спускаясь следом.

– Он тяжелый, как мое прошлое, – простонал инкуб.

– Так не надо было к драконам лезть, сейчас бы все оказались довольны и счастливы. Даже твоя кухарка.

– Будем честными, хозяйка замка, она твоя кухарка, – процедил Бес. Разговор ему явно давался с трудом и очень хотелось сжать зубы, чтобы выдержать вес сворованного сокровища. – Готовит, к слову, отлично. Остальным оскоромиться не успел.

– Остальное в этой кухарке меня не интересует, – фыркнула я. – Вы зачем в стойла потащились ночью?

– Поспорили, как оно все у драконов происходит.

– Ну, кто-нибудь выиграл, драконовы знатоки?

– Разве прилично чародейке так громко злорадствовать? – пробормотал Бессарий. – Ты родилась, чтобы стать темной. Не понимаю, почему у тебя все еще светятся пальцы?

– Однажды задымились, – хмыкнула я. – Не понравилось.

– Нильс не соврал?!

Инкуб так круто повернулся, заставив меня шарахнуться назад, что его повело. Лицо сделалось недоуменным, и он начал заваливаться, безнадежно теряя равновесие. Рефлекторно я выбросила заклятие и резко остановила падение. Он дернулся, от рубашки живописно оторвался лоскут и запорхал в воздухе, а из рук выскользнул злосчастный рог.

С непотребным грохотом невосполнимая часть Кейрана поскакала по ступенькам, вмазалась в стену и снова полетела, повторяя плавные повороты винтовой лестницы. Эхо возвращало грохот ударов.

Мы прижались к перилам и одновременно свесились вниз, следя за стремительным спуском ценного, но очень тяжелого груза. Соскочив с последней ступени рог шмякнулся о каменные плиты и раскололся на две разновеликие части.

– Зато будет легче тащить, – натянув рубашку и разглядывая неровную дыру, заключил Бессарий.

– С чего бы?

– На двоих поделим.

– Смотрю на тебя: и вроде инкуб, но что ж такой наивный? – фыркнула я и начала спускаться.

Следить за тем, с каким страданием соблазнитель всея замка тащил две половины рога, было забавно. Он морщился, ворчал и жаловался на боль во всем теле. Но едва мы вышли к оживленным коридорам и столкнулись с двумя хорошенькими горничными, как он приосанился. В лице не осталось ни мазка от смертельного страдания, спина выпрямилась, на руках напряглись мышцы.

– Дамы, – любезно протянул он этим своим кошачьим мяуканьем и даже подвинулся, уступая дорогу.

– Госпожа чародейка. – Стараясь не коситься на красавца-ведьмака, видимо, чтобы тоже бес не попутал, они сделали быстрые книксены и, перешептываясь, прошмыгнули дальше.

Едва девушки зашли за поворот, а мы остались одни, как Бессарий охнул и простонал со страданием в голосе:

– Подожди, хозяйка, у меня тут шею защемило.

– А нечего танцевать перед бабами, – без особенной жалости отозвалась я. – Давай пошустрее, пока Торстены не явились.

Но, по всей видимости, инкуба уже посетила идея переложить ношу на чьи-нибудь плечи, и отказываться от нее он не собирался. Даже ходу прибавил, похоже, надеясь после пустой галереи, откуда мы сняли все портреты Варлоков, встретить какого-нибудь темного прислужника. Желательно покрепче, но помельче тоже сойдет.

Жертву он долго не искал. Властным голосом призвал первого темного прислужника, встреченного нами на пути:

– Эй, человек!

Тот притормозил и приготовился внимать.

– Нет, – уронила я, давая понять, что помощников ждать не стоит.

– Ты хороший человек, – процедил сквозь зубы инкуб, проходя мимо, и добавил с предсмертным хрипом: – Живи по совести, а не как я.

У меня вырвался издевательский смешок.