Не жизнь, а роман!

Всему виной расположение к нему семьи атабека, отсюда у многих почтенных отцов рождается желание породниться с родом Яваш. Ему хватило бы одной жены простого происхождения для рождения наследников и пары наложниц, но хитроумные искатели выгодных браков сумели ещё дважды подловить его и вынудить взять вновь жену, хотя разочарование после первой женитьбы он переживал не один год.

Условности мира таковы, что если обладаешь достатком, то стыдно не впустить в свой дом ещё нескольких женщин и не назвать их жёнами. Он старался обеспечить своих избранниц как мог, делал всё, чтобы они ни в чём не нуждались. Это его долг.

Раньше он мечтал о любви, с удовольствием читал поэмы и писал стихи, сейчас радовался хотя бы возможности дружески поговорить со своей первой женой, обсудить будущее их детей. Ему кажется, что она спустя много лет привязалась к нему, любит его по-своему и даже проявляет заботу.

И в один миг вдруг всё перевернулось — эта высокая француженка одним взглядом, одной своей тёплой улыбкой разрушила его прежний мир, показывая, насколько он скуден на чувства.

В нём увидели что-то хорошее, интересное, перед ним показали свою слабость, доверяя…

— Мадам де Бланшфор, — волнуясь, он хотел пригласить её погостить у него, отдохнуть с дороги, но засомневался: быть может, она хочет уже сегодня увезти мужа… или Бертран ей не муж?

— Простите мою несдержанность, — Катя чуть приподняла подбородок и посмотрела вверх, чтобы удержать новые слёзы, — я сейчас… — он всё-таки подал ей платок и она, промокнув глаза, принялась торопливо пояснять:

— Вчера мы пережили ограбление, и я сильно испугалась. Быть так близко к цели и ощутить, что всё на грани краха, — увидев, что у аги изменилось лицо, она торопливо уточнила:

— Но выкуп я сумела сохранить! — приложила руку к груди. — Спрятала медальон с лалами… только он и остался.

— Вас не тронули… э, я имею в виду, вам нужна помощь лекаря? — и побагровел от допущенной им вольности.

Катя протянула ему его же платок и Яваш, не задумываясь, взял его, чтобы приложить к шее, промокнуть пот. Его бросило в жар. Он даже подумать не мог, что по его вине, из-за его послания в результате могла пострадать женщина.

Катерина хотела ответить, что не такая уж она красавица, чтобы на неё кто — то позарился, но оборванкой с раздражением на лице от грязи она была вчера, а сегодня она всё же сеньора, и не стоит себя принижать.

— Чтобы сохранить свои жизни, мы отдали все деньги и вещи, но если бы речь шла о бесчестии, то мой рыцарь бы сражался до конца, и я надеюсь, успел бы убить меня прежде, чем… прежде… — тут уже Катя позволила себе немножечко сыграть, ради более сильного впечатления и, опустив глаза, беспомощно опустила руки. Ей показалось, что в данном случае не стоит делать вид, что она сильная женщина. Впрочем, может, это уже правда, что она сильная? Уж насилие она точно пережила бы и нашла бы способ расквитаться.

— Мадам, я виноват, мадам, я не хотел вас расстраивать, — засуетился ага, — и что же мы стоим тут? Могу ли я надеяться, что вы задержитесь у меня, чтобы отдохнуть, набраться сил перед обратной дорогой? Такой красавице, как вы, должно быть с большим трудом далось путешествие. Я когда посылал весточку, не думал, что приедет жена де Бланшфора… или вы, быть может, сестра? — он всё-таки осмелился спросить, хотя это было бестактно, но слова вырвались, и вновь краснея, он затаился, страшась ответа.

— Я жена Бертрана де Бланшфора.

— Вы его так любите, что… — ага отступил и выглядел потерянным. В считанные секунды он был поднят на вершину удовольствия, где надежда ласкала его, сулила большее и низвергнут истинным положением дел.

— Люблю.

— Понимаю… — Яваш был до крайности смущён, и ему хотелось бежать. Он отступал, бормоча извинения, что не может больше уделить внимание гостье, но ей предоставят самые лучшие покои, чтобы она отдыхала и ни в чём не нуждалась.

Катерина с сожалением смотрела на поникшего и удаляющегося мужчину. Ага вызвал в ней волну тепла, и как человек будущего она понимала, что ей довелось встретить уникальную личность. Была бы она режиссёром, то сказала бы, что у Яваша потрясающей силы харизма. Именно кинематограф позволил увидеть массам, что иногда неказистые с виду мужчины могут соперничать с брутальным красавцами, а подчас и оставлять их в своей тени. Тем горше осознавать, что разное время рождения сейчас разделило агу с нею.

Он знает только одно: есть женщины, проживающие свою жизнь за оградой его имения, и они чужие; а есть женщины, принадлежащие ему. А Катя хотела бы пообщаться с ним, отогреться возле него душою, взглянуть с его помощью на окружающий мир шире. Быть может, она сумела бы привнести в его жизнь что-то нужное ему, но её интерес не был любовным, не нёс в себе никакой романтики, а ещё ей крайне мешала зависимость в данной ситуации от Яваша.

Её искренний душевный порыв вдруг оказался на грани с коварством, и присущая ей расчётливость давала понять, что она может воспользоваться агой в своих интересах и этим разбить ему сердце.