Не жизнь, а роман!

— Мои сестры маленькие ещё, — буркнул он, понимая, что надо сказать правду, но ведь соплюхи вырастут и станок пригодится!

— Раз тебе так тяжело, почему не отослал девочек в замок на зиму и весну? Я всем предлагала.

— Кто же знал, что там так хорошо будет? — из местных никто не отдал детей, ведь их все равно каждый день ждал сытный обед за работу с пером и пухом птиц.

Катя смотрела на злое лицо, обращённое к ней, и думала, как лучше поступить. Все ждали, что она скажет и что сделает.

— Чем ты живёшь? — спросила она у юноши. Тот повёл подбородком в сторону и ответил:

— Вон, на него в поле работаю.

Леон не удержался и фыркнул:

— Ты ничего не умеешь делать, но осмелился требовать! Ну, ты и наглец!

— В городах знатные дамы раздают милостыню! Дайте мне денег!

Рыцарь дал ему подзатыльник, а Леон бросил монетку за смелость и все они пошли дальше.

— Может, надо было подарить ему хороший нож для резьбы по дереву? Что толку от монетки, — расстроенная произошедшей ситуацией и слепой озлобленностью, спросила Катя.

— Кто его будет учить? Ему бы к мастеру идти в ученики, но раз на нём сёстры, то он привязан к ним, — покачал головой Леон.

— Мадам, вы зря переживаете. Эти люди не понимают, какую милость вы им оказываете, меняя их жизнь. Ещё пять лет назад такой пацан не смог бы выжить и тянуть за собою малявок, а сейчас худо-бедно живёт, ещё и скалится, — знакомый рыцарь с недовольством посмотрел на провожающих их разными взглядами селян.

Катерина не столько понимала, сколько ощущала, что даже те селяне, кто получил возможность изменить свою жизнь, вроде рады и правильно оценивают свои перспективы, но они словно бы не могут осознать, сколько им дали и продолжают с завистью судачить о том, что другие благочестивые сеньоры раздают милостыню каждый раз, когда ходят в церковь.

Хотя она слышала, как Дидье терпеливо объяснял людям, что в новом доме понадобиться меньше топлива для готовки и разогретая печка зимой даст больше тепла, чем очаг, что наличие окон и дорогого стекла сделает помещения светлее, что позволяет дольше работать, а толстые стены защитят от пронизывающего осеннего ветра и удержат тепло или прохладу в зной. Ткацкие станки не были в прямом смысле даром хозяйки замка, но их стоимость была разделена на десять лет, а мастерицы могли ткать на них качественные широкие полотна значительно быстрее.

Несмотря на то, что жители обязаны были многое отдавать своему сеньору, Катерина организовала людям возможность заработать, пристраивая остатки их продукции в свои караваны. Ранее об этом никто не мог мечтать.

Положение крестьян было сродни рабству, хоть и считались они свободными, гордились заключёнными договорами на проживание и старались жить у тех сеньоров, где суд местного феодала не последняя инстанция.

И вот, получалось, что долговременную пользу от её действий люди отмечали вяло, но раздачей денег после проповедей уже не первый год глаза колют. Даже когда она взяла себе на зиму и весну детей, все оценили новые добротные одёжки, но никто не сказал спасибо, что многие из ребят приобрели кое-какие навыки в мастерстве, хотя бы узнали, какие виды ремёсел бывают и что-то пробовали делать своими руками.

Если бы не стройка, то Катерина перестала бы выходить из замка. Там к ней уже привыкли, знали, что от неё ожидать и приняли в свою жизнь тот порядок, что она навела. Впрочем, это не столько её заслуга, сколько влияние капитанов, одобрение рыцарей. Они — главы своих семей, и их устраивает существование определенных правил, режим дня, который все соблюдают, включая сеньору.

И всё же жизнь продолжалась. Каждый день был насыщен заботами, беспокойством о будущем. Лето пролетело быстро, осень вообще не заметили, а приход зимы отпраздновали в новенькой церкви. Люди радовались и улыбались.

— Помолимся за тех, кто сейчас прославляет нашу веру среди еретиков, — взывал к своей пастве отец Жюль.

Катерина вместе со всеми молилась за возвращение Бертрана. Без него она теряла вкус к жизни. Крутилась как белка в колесе, действуя как должно, но словно бы по инерции.

Муж вызывал в ней желание что-то доказать, хотелось показать ему, что женщины не менее значимы, чем мужчины, что люди при других условиях жизни могут приятно удивлять… Берт вызывал у неё разные эмоции, а без него… Тошно без него и душно. Она молилась, и не было в здании новой церкви человека искреннее её.

Выйдя наружу ей бы хотелось прогуляться, так как воздух в помещении стоял спёртый и резкий, а ещё душили обращённые на неё взгляды. Однако мягкие сапожки стоило поберечь от влаги. Катерина села в карету вместе с Люси, Софи и Леоном. Они едва уместились, но пасынку хотелось посидеть рядом с невестой и его коня вели позади.

— Мадам, — обратился молодой сеньор к Кате, — Софи исполнилось пятнадцать, и её отец пишет, что пора проводить церемонию бракосочетания.

— Сеньор Атталь? Но мы же с ним договаривались, что пока Софи не достигнет семнадцатилетнего возраста, ни о каком браке не может быть и речи, — возмутилась Катерина.