Не жди, не кайся, не прощай

– Тогда вперед. Мало ли с кем тебе дело придется иметь. Тот здоровей окажется, этот с пистолетом… Каждый раз будешь жаловаться, что это нечестно?

Против такого довода возразить было нечего. Сплюнув, Рощин возвратился на середину ринга. Поднявшись на помост по ступеням, Шрек перешагнул через канаты. Казалось, доски помоста дрогнули под тяжестью его шагов. Константин почувствовал себя тореадором, против которого выпустили не быка, а носорога. Но деваться было некуда.

– Гонг! – объявил Паша, откинувшись на спинку пластмассового кресла и переплетя пальцы на животе. Он явно готовился насладиться зрелищем.

Константин начал заводиться. Как только Шрек лениво махнул правой, он поднырнул под его перчатку и, используя преимущество, наградил противника оглушительной серией ударов в область живота.

Это было все равно что молотить мешок с песком. Двинув Константина локтем по затылку, Шрек оттолкнул его и нанес новый удар, на этот раз прицельный и мощный. Подставленная Рощиным перчатка смазала его по лицу. Во рту появился вкус крови из рассеченной верхней губы.

– Полминуты, – провозгласил Паша, ухмыляясь.

Следующие полминуты Костя юлил то в одном углу, то в другом, ускользая вдоль канатов из-под мелькающих перчаток Шрека. Устоять против такого мощного противника было невозможно. Требовалось срочно что-то придумывать, и Константин придумал. Конечно, это было очень рискованно, но иного выхода попросту он не видел.

Теперь, боксируя, Рощин без конца поддразнивал Шрека, делая это достаточно громко, чтобы слышали все присутствующие. Возмущенные наглостью новичка, зрители стали активно подбадривать гиганта, призывая его немедленно разделаться с Константином.

– Ну что ты на него смотришь?..

– Гаси его, гаси!..

– И как ты только терпишь такое?..

Дабы еще сильнее разжечь страсти, Костя сделал несколько насмешливых гримас, а один раз, очутившись за спиной Шрека, наградил его легким, но ужасно обидным пинком.

Зал негодующе взревел. Шрек тоже заорал что-то, разворачиваясь к Константину. Тот снова состроил издевательскую мину и поманил противника перчаткой.

– Иди сюда, здоровяк. Долго я за тобой гоняться буду?

Ничего удивительного, что Шрек ринулся вперед, как разъяренный самец гориллы. Его глаза побелели от злости. Встречные удары отлетали от него, словно горох от стенки. Его правая перчатка просвистела над самой макушкой Константина. Не успей он пригнуться, не сносить бы ему головы.

Однако Рощин успел, а потом еще и применил жесткий крюк. Целился он в печень, а попал в солнечное сплетение.

– Уп-с! – крякнул Шрек, запоздало прикрывая живот локтями.

Побледневшая физиономия его осталась без прикрытия. Константин врезал ему по челюсти и тут же добавил открытой перчаткой в лоб.

– Га? – вырвалось из изумленно открытого рта Шрека.

Но замешательство его длилось недолго. С этого момента он преследовал Костю как привязанный, неутомимо работая обезьяньими лапищами. Зрители неистовствовали, ожидая эффектной концовки боя. Рощин почти пропал из виду, заслоненный мелькающими перчатками противника. В правом ухе у него звенело, заплывший левый глаз плохо видел, легкие не успевали перекачивать горячий воздух. Сил оставалось все меньше, но главного он пока не потерял – самообладания. То, чего явно не хватало рычащему от избытка эмоций Шреку.

Решив, что пора, Константин стал отступать к канатам, выкрикивая оскорбления и ругательства. Это были роковые секунды. Шрек был готов убить его, и убил бы, если бы в нужный момент Константин не присел, исчезнув из поля зрения противника.

Зрители ахнули. Нанеся сокрушительный удар в пустоту, Шрек по инерции подался за перчаткой, налетел животом на канат и перевалился через него, подобно огромному манекену.

– Гад! – всхлипнул он, теряя равновесие.

Развалившийся в пластмассовом кресле Паша понял, что сейчас произойдет, привстал, вытаращился и открыл рот для предупреждающего оклика. Но было поздно. Туша Шрека уже валилась на него, нелепо раскинув руки, словно в попытке взмыть в воздух подобно птице.

Напрасная затея! Не взлетел бедняга, не избежал неминуемого падения. Каким-то чудом успел выскользнуть из-под него Паша, а вот кресло попало под удар – сокрушительный, эффектный. Громыхнуло, затрещало, во все стороны брызнули пластмассовые обломки, а Шрек, проломивший сиденье головой, остался лежать на полу, громадный и неподвижный, как кит, выбросившийся на берег.

– Хана, – прокомментировал кто-то, и взгляды присутствующих скрестились на Константине.

– Он сам… – начал по-детски оправдываться тот.

Паша, со встрепанной и слегка перекошенной бородкой, сверкнул на него глазами и обратился к зрителям:

– Что стали? Откачивайте вашего богатыря. Он хоть дышит?

– Дышит, – доложил Додик, склонившись над распростертым телом. – Ну-ка, братва, помогите перевернуть его на спину.

Шрек застонал и открыл глаза, казавшиеся незрячими бельмами, потому что зрачки закатились под лоб. Додик вылил на него бутылку воды и принялся хлестать по щекам. Шрек издал новый стон, сел и, покачнувшись, обрушился затылком на пол.

– Бой, как я понимаю, закончен? – спросил Константин.