Не жди, не кайся, не прощай

Перейдя через улицу, Константин физически ощутил, как в него нацелились зоркие глазки видеокамеры, реагирующие на всех прохожих, оказавшихся возле отеля. Насколько он помнил, по вечерам здесь постоянно прогуливались компании молодых людей спортивного сложения, которые и сами тишину не нарушали, и другим не позволяли. Купят подростки пива, возьмутся песни орать или просто голос повышать от избытка чувств, а их вежливо так под локти – и за угол. Глядишь, через пару минут уже разбегаются кто куда, шмыгая расквашенными носами. Тишь, гладь да божья благодать. Полиция отдыхает.

Толкнув вращающуюся дверь, Константин очутился в прохладном вестибюле, приблизился к портье за стойкой, представился. Ему пришлось делать это еще трижды, пока его передавали из рук в руки, позволяя переходить с этажа на этаж. Наконец Костю пропустили через рамку металлоискателя, тщательно обыскали и оставили в обществе коротышки с бультерьером на поводке. Могучий пес мог бы запросто поволочить его за собой, но по какой-то причине не делал этого. Может быть, надоело ему лютовать и показывать норов, а может, коротышка внушал ему симпатию. Кто их разберет, этих бультерьеров…

Косясь на пса, Константин преодолел последние метры пути и был заведен в приемную, смахивающую на обсерваторию, из которой вынесли оборудование, заменив его экзотической зеленью. На месте телескопа в центре помещения под куполообразным потолком восседала писаная красавица в строгой белой блузке. Для пущей важности на нее нацепили очки, скорее всего, с обычными стеклами. Испуганно взглянув сквозь них на изборожденное шрамами лицо вошедшего, она указала на массивную резную дверь и пискнула:

– Александр Викторович вас ждет. У вас ровно три минуты.

– А это уж как Александр Викторович решит, – обронил Константин, берясь за дверную ручку.

Кабинет занимал два этажа в высоту, будто обитал здесь не заурядный кривоногий толстяк с оплывшей физиономией, а сказочный великан. Однако великаны в этих краях не водились, а восседал за громадным столом не кто иной, как Мотыль-младший. За его спиной стоял телохранитель в просторном костюме с расстегнутым пиджаком, под которым, ясное дело, находилась кобура с пистолетом. Он следил за каждым движением визитера. Как, впрочем, и сам Мотыль.

«Узнает, не узнает? – лихорадочно думал Константин, приближаясь к столу. – Узнает, не узнает?»

– Ну и харя у тебя, – покачал головой Мотыль, не предлагая Константину сесть. – Ты откуда такой, красавчик?

– Жизнь потрепала малость, – сказал Константин. – Но тут ведь у вас не конкурс красоты.

«Узнает? Не узнает?»

Мотыль прищурился, отгоняя ладонью завесу сигаретного дыма.

– Шустрый, – оценил он. – Кого-то ты мне напоминаешь…

– Лохнесское чудовище? – предположил Константин, скрывая за бравадой тревогу, заставляющую сердце колотиться все быстрее и быстрее.

Телохранитель приподнял руку, стряхивая несуществующие соринки с лацканов пиджака. Было ясно, что вызвано это не внезапно проснувшейся чистоплотностью. Телохранителю не понравились интонации, прозвучавшие в голосе визитера, и он решил держать руку поближе к пистолету.

Что касается босса, тот, напротив, демонстрировал абсолютное спокойствие.

– Из блатных? – высказал он предположение. – Под кем ходил?

Константин позволил себе намек на улыбку. Угол его рта слегка приподнялся.

– Под министром МЧС, – сказал он.

– Чего?

– В Министерстве чрезвычайных ситуаций кантовался, – пояснил Константин. – До этого пару горячих точек прошел.

Горячая точка у него была одна – в душегубке на зоне, где Рогач отобрал у него ту драгоценную кружку воды. Но об этом распространяться было глупо и опасно.

– Где именно? – продолжал допрос Александр Викторович.

Он мало чем отличался от того обмочившегося в лифте Мотыля, который отплатил Константину черной неблагодарностью. Разве что разъелся еще сильнее и стал гораздо вальяжнее. Сигарета в его пальцах казалась тоненькой, как зубочистка. Сделав последнюю затяжку, он оставил ее дымиться в пепельнице, а сам откинулся на спинку затрещавшего кресла.

– Где именно, не скажу, – произнес Константин. – Подписку о неразглашении дал. Да это и не важно. Главное, воевать обучен. И прочим житейским премудростям.

– Разрешите… – подобострастно изогнувшись, телохранитель убрал пепельницу со стола и стал тушить окурок.

– Каким, например, премудростям? – прищурил глаз Мотыль.

– Если бы я вас охранял, – сказал Константин, – я не стал бы окурки за вами убирать.

Телохранитель с ненавистью уставился на него, играя желваками.

В груди Мотыля засипело. Откашлявшись, он вытер заслезившиеся глаза и уставился на Константина:

– Из обостренного чувства собственного достоинства?

– В целях вашей же безопасности, Александр Викторович. Пока ваш бугай пепельницей занимался, злоумышленник мог вас укокошить.

– Разве тебя не обыскивали? У тебя ведь нет оружия.

– Один мой знакомый запросто убивал людей ударом обычной ручки в глаз. Есть и другие способы. Поэтому, будь я вашим телохранителем, я бы на посторонние дела не отвлекался.