Не верь мне

- Они там оба вырубились. Папа аж в трипогибели согнулся.

Растерялась, представляя эту картину и не смогла. Пошла смотреть, дочь хвостом за мной. Два Серёжки действительно лежали на узкой детской кровати, и если Крошу, раскинувшему свои конечности в разные стороны, было вполне комфортно, то бедный Измайлов, действительно изогнулся так, что больше напоминал старую корягу, чем человека. Балансируя на самом краю кровати, он опирался на свешанную на пол ногу, а другую неестественным образом подгибал под себя. А ещё храпел, громко и вполне ощутимо, но сын каким-то чудом этого абсолютно не замечал.

Анютка прижалась к моему боку, и с каким священным трепетом повторила:

-Спят.

Я кивнула головой, пытаясь подавить застрявший в горле ком. Вот почему лет пять назад так нельзя было сделать?

-Мам, а может его разбудить? Он же завтра не разогнётся. – шепчет дочка.

-Будет знать, как пить, когда… не надо, - опять прячусь я за своей мстительностью. Мне просто не хотелось их тревожить. Эту их идиллию, будь она не ладна. Сына и отца.

С трудом запихав Аньку в постель, я ещё немного побродила по квартире, словно ища свой пятый угол, и, не найдя его, пошла к себе спальню и стянула с кровати покрывало, чтобы потом укрыть двух спящих Измайловых.   

2.

Серёгу я всё-таки растолкала под самое утро, когда уже сама проснулась готовить завтрак детям.

-Проснись, - прошептала Измайлову на ухо, особо не надеясь на то, что он меня услышит. Услышал. Открыл глаза и расфокусированным взглядом уставился на меня, не определяя в сумерках комнаты, где он. – Иди на мою кровать. Детям скоро вставать, я потом Кроша в садик уведу. Можешь ещё поспать.

Он вроде бы понял, либо же просто почувствовал, что больше не может лежать в неудобной позе. Закряхтел и скатился на пол прямо к моим ногам, слабо застонав в ковёр.

Тихо, чтобы не разбудить сына, усмехнулась:

-Голова болит?

-Нет, но лучше бы у меня похмелье было, - всё так же в ковёр проговорил он. – У меня сейчас, кажется, спина отвалится.

-Возмездие,  - заключила я и ушла на кухню.

Оставалось минут двадцать до всеобщего подъёма, когда Серёга с мокрой головой объявился на кухне.

-Только не говори, что душ успел принять.

-Пока нет, но раковина и холодная вода мне в помощь.

-Хочешь сказать, что у тебя действительно похмелье и за столько лет ты потерял сноровку?

-Не делай из меня алкаша, - поморщился он, усаживаюсь на стул у стены.  

-Ну, ты же из меня стерву делаешь, должна же я хоть на чём-нибудь оторваться, - не удержалась я от подколки. Всё-таки меня вчера задело его предположение о том, что я не разрешу детям встречать с ним Новый год. Уже даже ответ подготовила на его удивлённую реакцию и непонимающий вопрос: "Когда это я из тебя стерву делал?". Но Серёжка меня поразил.

-Прости, - виновато опускает голову, проводя своей пятернёй по короткому ёжику волос, которые он не так недавно опять зачем-то обстриг. – Привычка… ждать подвоха, всё ещё выскакивает, когда не надо.

-  То есть ты привык видеть во мне врага?

- А ты?

Можно, конечно, сказать вопросом на вопрос отвечать не прилично, но зачем, если мы оба знаем ответ. Я быстро отворачиваюсь к плите, мерными движениями помешивая кашу на огне.

-Ты ведь сама вчера подумала, что я отказываюсь от предложенной возможности.

Выключить конфорку, накрыть кашу крышкой, достать посуду, поставить на стол… Серёжка перехватывает меня за руку, пытаясь заглянуть мне в лицо.

-Оль?

-Прекращай хватать меня, - требую сквозь зубы, но глаз на него не поднимаю.

-Ты по-другому не реагируешь. Объясни, что с тобой происходит.

-Серёж, я устала! От подозрений наших с тобой устала, от разборок вечных, от переживаний… Выдохлась, считай. Я расстояния хочу, дистанции хочу, да хоть чего-нибудь, лишь бы дышать сво…

Договорить мне не дали. Причём очень нагло и беспардонно. А главное предельно просто. Измайлов, слушавший мою очередную отповедь, в какой—то момент не выдержал, и одним резким движением, наклонился вперёд, касаясь моих губы поцелуем. Это произошло настолько неожиданно, что обалдевшая я так и замерла на месте. Сначала от просто стоял, прижавшись ко мне, не предпринимая никаких лишних шевелений, но не получив никакого сопротивления, сделал своё первое движение губами, слегка пройдясь по моему рту. Как в тумане я выставила вперёд руку, упираясь в его грудь. Но вместо того, чтобы оттолкнуть, пальцы собрали в кулак его и без того мятую футболку. Вышло неоднозначно. Серёжка усмехнулся, всё так же мне в рот и усилил свой нажим, на этот раз двигаясь с большим напором и энергией. Даруя мне вместе со всем этим ощущение, что я таю, прям таки плавлюсь в его руках то ли от заполняющей меня теплоты, то ли от осознания, какая же я непроходимая кретинка. Почти ответила ему, слегка приоткрыв рот. Могла бы списать списать всё это на оторопь, растерянность, сонный мозг… всё  что угодно, если бы сама не понимала, что это было моё очередное «Да» ему. Но нам (или мне?) не хватило совсем чуть-чуть.