(не)ваша девочка (СИ)

— Ревнует, — подмигивает и увлекает за собой, приобняв за плечи. — Тим, под кого ты планировала Наташу подложить?

— Я планировал, что Одинцова за нее вступится, но увы, — тот легко и беззлобно смеется. — Видимо, они не подруги.

— Надо сказать, что план у тебя был так себе, — Рома усмехается, — одно дело за брата и мать-дуру вступится, а другое за соседку.

Я не чувствую гнева. Мою маму обозвали дурой, а никак не реагирую. Рома удивленно косит на меня взгляд. Ну, дура же.

— Похоже, и за мать уже не вступится, — Тимур оборачивается через плечо. — Многих, Одинцова, настигает разочарование в родителях. Они тоже могут предавать.

— Я так понимаю, мама твоя после прошлого раза не показывалась? — тихо спрашивает Рома, и мне кажется, что я слышу в его голосе озабоченность и сочувствие.

Незаметно щипаю себя за бедро. Никто из этих двух не способен на сочувствие.

— К чему эти вопросы?

— Я беспокоюсь о тебе.

Я останавливаюсь и поднимаю лицо на Рому:

— Мне лгать не стоит. Я предпочитаю правду.

— Это правда.

— Если бы это была правда, — я мило улыбаюсь, мысленно напоминаю себе, что я должна быть ласковой и доброжелательной, — то тебя бы здесь не было.

— Как она тебя? — насмешливо отзывается Тимур.

Глаза Тимура вмиг становятся стальными и недобрыми.

— И нет, мама не появлялась, — я приглаживаю лацканы его пиджака и потуже затягиваю галстук под воротом рубашки, — но и сама я не навязываюсь. Желания в общении резко поубавилось после прошлой встречи.

— У меня еще один вопрос, Анюта.

— Какой?

— Где ваш с Андреем отец?

— Когда я удовлетворю твое любопытство, то мы больше не будем обсуждать мою семью? — я смахиваю с его плеча пушинку.

— Не будем.

Тимур в нескольких замирает, вслушиваясь в нашу тихую беседу. Ему тоже очень интересно: а где папуля Одинцовой.

— Развелись, когда мне было пять лет, — тихо и спокойно отвечаю я. — Последующие несколько лет мама и папа пребывали в непонятных отношениях. Когда он женился во второй раз, мама забеременела Андреем, а он после этой радостной новости женился на другой женщине, а мы по боку.

— Ясно, — Рома медленно кивает. — Вопросов больше не имею.

— Замечательно, — очаровательно улыбаюсь.

Если я и обижалась на отца, то в детстве и в подростковом возрасте. Лет в семнадцать я осознала, что моя злость на него неконструктивна. Что сделаешь с человеком, если он мудак? Ничего. Мысленно похоронить его, кинуть на воображаемую могилу цветы и жить дальше. И, похоже, тот же сценарий ждет и мою маму. Я уже погрузила лопату в сырую землю.

— Поехали уже, — Рома шагает к черной, низкой и хищной тачке, что припаркована почти у выезда со двора. — Невежливо опаздывать на встречу.

Глава 35. Кружева и шелка

— Доброго вечера, — улыбается нам девушка с прямым каре. — Меня зовут Карина и я ваш персональный консультант.

Тимур и Рома притащили меня не куда-нибудь, а в магазин нижнего белья. Элитный магазин. Очень элитный, потому что в огромном главном зале, что утопает в интимном полумраке можно устроить вечеринку для мажоров и никто из них не возмутится тому, что по углам стоят позолоченные манекены в кружевах, а на стенах развешаны трусики с бюстье. И развешаны с выдумкой и не скопом, как в обычных магазинах для простых смертных. Угадывается сложная композиция.

— Кофе, чай, шампанское, господа?

— Виски, — Тимур усаживается на софу, обитую черным бархатом, и вытягивает ноги, откинувшись назад.

— А мне кофе, — Рома ослабляет галстук, — но с коньяком.

Карина нисколько не смущена и щелкает пальцами, и в проеме за незаметной стойкой в глубине зала шевелится тень.

— А вы со мной, — девица вежливо улыбается и грациозно плывет прочь.

Я оглядываюсь на Тимура и Рому, а они мне в ответ строгое:

— Иди.

Начинаю подозревать, что они увидели мои трусы на батарее, но вслух спрашивать не буду. Стыдно. Я незамедлительно краснею, а Тимур и Рома синхронно вскидывают брови. Удивительно. Даже у братьев нет такой связи, как у этих двух.

— Что?

— Ничего, — я мило улыбаюсь и следую за Кариной, которая заводит меня в другой зал, но поменьше.

Тут тоже царит полумрак, но на стенах уже не бюстгальтеры с трусиками висят, а отрезы кружев и шелка разных цветов. Они так хитро декорированы, что волнами друг друга переходят и не видно швов и узлов.

— Мне надо снять мерки, — Карина растягивает портняжную ленту. — Ох, сегодня у наших швей будет бессонная ночь.

— Простите?

— Мы не продаем готовое белье, — мило улыбается и замеряет мою грудь, — и честно сказать, не берем такие срочные заказы. У нас тут очередь из желающих.

— Ты бы поменьше болтала, дорогуша, — в зал вплывает Рома с чашкой кофе и внимательно оглядывается по сторонам. — А если есть что сказать, то говори мне. Я выслушаю твои претензии и, вероятно, уже сегодня ты лишишься работы. Есть заказ, за который уплачено, и ты получишь хорошие проценты, — он разворачивается к побледневшей Карине, — если заткнешься и сделаешь свою работу.

— Простите, я…

— Твоя работа улыбаться и быть вежливой, — Рома продолжает напирать на Карину, — и если понадобиться, вы соберете всех швей в Москве и за пару часов выполните заказ.