Не устоять!

Фелисити изучающе вгляделась в лицо нежданного гостя в поисках хоть малейшего намека на ложь или безнадежного умопомешательства. Единственное, что ей удалось разглядеть, – вид у Бэнкрофта был малость потерянный, что не могло не вызывать сочувствия. О да, за последнее время она на собственном опыте узнала, что это значит – владеть всем и все потерять.

– Я вам верю. Мэй, возьми-ка чайник, я сейчас развяжу нашего гостя.

Глава 3

К тому времени, когда Фелисити наконец развязала последнюю из веревок, что стягивали его, словно фаршированного фазана, Рейфел Бэнкрофт всерьез подумывал о том, что уж лучше бы они его сразу убили, а не отправили, огрев чайником, в бесчувственное состояние. Голова буквально раскалывалась на части от боли, а стоило ему чуть пошевелиться, как перед глазами все плыло и к горлу подкатывала омерзительная тошнота. Проваляться какое-то время без памяти, связанным по рукам и ногам, само по себе было унижением. Для полноты картины не хватало только, чтобы его вывернуло наизнанку прямо на глазах у двух леди. Похоже, в ближайшее время ему будет не до рыцарских манер.

Освобожденный от пут, Рейф с трудом сел, стараясь не обращать внимания на сестер, которые следили за ним с нескрываемым подозрением. Глухо застонав от боли, он с осторожностью ощупал рукой затылок и процедил сквозь стиснутые зубы:

– Проклятие.

– В присутствии дам не ругаются, – назидательно сообщила темноволосая девчушка и угрожающе взвесила в руке изрядно помятый медный чайник.

– Это ты постаралась? – посмотрел на нее Рейф.

– Отчасти, – призналась Мэй, бросив взгляд на сестру.

– Отчасти?

– Вы начали приходить в себя, а мы еще не успели вас связать, – объяснила Фелисити, отбирая у сестры чайник. – Пришлось вас треснуть еще раз.

– Восхитительно!

Был ли тому причиной удар, пришедшийся ему по затылку, или нет, но Рейфу стало казаться, что такие выразительные глаза, как у Фелисити Харрингтон, он видит; впервые в жизни. Все остальное, что обрамляло эти глаза, было им под стать и просто завораживало – распущенные волосы цвета воронова крыла, полные чувственные губы, гибкий стан… Хотелось ничего не делать, а просто сидеть на этой ее – его! – кухне и любоваться каждым дюймом столь пленительного облика. Рейф в растерянности заморгал, в глубине души удивляясь столь внезапно возникшему влечению к молодой особе, столь непочтительно с ним обошедшейся. Фелисити поставила чайник на кухонную плиту.

– Будете держать свое обещание, мистер Бэнкрофт, и мы с Мэй воздержимся от причинения вам вреда.

– Пожалуйста, просто Рейф.

Рука его после ощупывания головы была в крови, и он ничуть бы не удивился, если бы оказалось, что леди совместными усилиями проломили ему череп. В полуобморочном состоянии от накатывавшей дурноты и головокружения Рейф тем не менее попытался собрать безудержно расползавшиеся мысли:

– Могу я получить обратно дарственную? Фелисити протянула ему документ:

– Мне очень жаль, что вы потратили столько времени на путь из Лондона и в результате узнали только, что кто-то так гадко с вами обошелся.

– А мне очень жаль, что ваш брат так гадко обходится с вами, – отозвался Рейф, запихивая бумагу в карман. Увидев, что молодая женщина уже открыла рот, готовая возразить, он предупреждающе поднял руку: – Буду весьма признателен, если вы незамедлительно ему напишете, чтобы прояснить ситуацию раз и навсегда.

– Конечно.

Рейф снова окинул девушку внимательным взглядом я, когда щеки ее заметно порозовели от смущения, сам почувствовал, что сердце его забилось быстрее. Впрочем, если чудом уцелел на этом свете, то в каждой даме будешь видеть неописуемую красавицу, подумал он.

– И еще – не попросите ли конюха отвести мою лошадь на конюшню? Мой вещевой мешок приторочен к седлу, и если ваш лакей покажет, где моя комната, я с удовольствием переберусь туда и прилягу. Голова от боли просто разламывается.

– Боюсь, сегодня придется обойтись без прислуги, – чуть вздернув подбородок, ровным голосом ответила Фелисити. – Я с радостью займусь вашей лошадью, но ни при каких обстоятельствах в этом доме вы спать не будете.

– А почему, собственно говоря? – раздраженно поинтересовался Рейф, забыв на короткое время о дурноте и головокружении. – С какой это стати мне запрещают ночевать в моем собственном доме?

– Каком еще вашем… – Фелисити буквально задохнулась от возмущения и тут же оборвала себя на полуслове. – Мистер Бэнкрофт, мы ведем в поместье Фортон-Холл деревенский образ жизни, и я не намерена допускать, чтобы под одной крышей со мной и моей малолетней сестрой находился посторонний мужчина. Особенно после избранного вами способа представиться дамам.

– Вы ведь сами только что сказали, что приютите меня, – напомнил он. – Боюсь, в моем нынешнем состоянии я вряд ли представляю опасность для кого бы то ни было, – добавил Рейф, одарив Фелисити одной из тех своих чарующих и двусмысленных улыбок, которые обычно с легкостью распахивали для него если не постель хозяйки, то двери дома наверняка.

Девушка и бровью не повела.