Не только Евтушенко

Повтор? Дежавю? Не факт. Потому и называется Акадия, что прижизненный рай, парадиз на земле, заповедный, заветный, зачарованный край, таких волшебных, обалденных мест больше не знаю, хоть объездил полсвета. Думаете, я один так думаю? Как бы не так! По одним приколам на здешних тишотках и номерных знаках можно судить. «Mr Crazy» на бампере – я тоже ку-ку от этих палестин. Или на майке «Sorry, my mind closed until further notice». Типа «не приставайте, не мешайте впитывать впечатления». К кому это обращено – к жене? к детям? к прохожим? И вдруг на номерном знаке, не сразу врубился: «B ckazke». По-русски – латиницей! Вот именно: как в сказке.

Привет, русскоязычник, все равно откуда!

А чудные прибрежные городки, где мы накупили курток, кепок, чашек, брелков со здешними ведутами и ландшафтами – «обакадились» или «прибархарбились» (по Бар-Харбору, столице Акадии). Ладно, не буду растекаться по древу – пусть читатель сам заглянет в альбом или путеводитель. Каждый раз открываешь здесь что-то новое – физически и метафизически, фактически и эмоционально, объективно и субъективно. В этот раз – особенно. Взял с собой целую библиотеку, чтобы не скучать и не томиться по вечерам – 8 толстенных книг, включая свою собственную, а прочел всего 76 страниц, так ухадайкивался и был переполнен «импрессионами», что не до книг, когда живая книга природы раскрывается перед тобой ежемгновенно. Поехал больше ради Лены, а кайфовал за нее и за себя, глядя на все жадным взглядом василиска, как будто никогда больше здесь не буду, самый последний раз.

…Я мог быть сочтен

Вторично родившимся. Каждая малость

Жила и, не ставя меня ни во что,

В прощальном значеньи своем подымалась.

Так и живу теперь: последняя встреча, последняя свиданка, последние объятия, последний вояж, последний мной прочитанный или написанный текст, мои последние грибы.

По пути встречал много, по справочникам судя, съедобных грибов, но не брал, так как русской привычки у меня к ним нет: ни как у собирателя, ни как у едока. Не то чтобы традиционалист, но быть грибным дегустатором – все-таки риск.

Вот эти уже упомянутые растущие семейками на деревьях, один на другом, цвета семги с желтой каймой chicken mushrooms, которые, в самом деле, по вкусу напоминают белое куриное мясо – мы открыли этот «куриный гриб» уже здесь, в Америке. Моя спутница его обожает, но из-за меня не берет – у меня после него пучит живот: «Вечно ты со своим желудком!» Уже дома, в Нью-Йорке, раскрываю американский грибной справочник, где больше тысячи названий и читаю: «Choice, but can cause an allergic reaction and digestive upset».

В китайских магазинах и ресторанах – куинсовский Чайна-таун у нас под боком – помимо привычных шампиньонов продаются и подаются еще несколько диковинных, нам в России не известных и очень вкусных грибов. Вряд ли китайцы привозят их из Китая. Находил несколько в американском лесу: «shitaki» (круглый), «oyster» (устричный), фаллические грибы, но брать не решался. Действую в грибной охоте согласно парадоксальному принципу: с незнакомыми не знакомлюсь. А вот граф Лев Николаевич Толстой, тот вообще все грибы называл «подберезовыми», и хотя его героини собирают грибы, но сам он, думаю, ни разу: не барское это дело – грибы собирать, не по чину. То ли дело – охота. А если уж опускаться до народа – косьба. Тем не менее лучшая сцена в «Анне Карениной» – грибная, когда Кознышев так и не решается сделать в лесу предложение Вареньке, и она, бедняжка, остается старой девой.

Встречные, когда я наклоняюсь, чтобы срезать гриб, дивятся и предупреждают, что он ядовитый, и я читаю им короткую лекцию, что грибы делятся на ядовитые, несъедобные, съедобные и деликатесные. После такой лекции одна парковая служка принесла мне на просмотр собранную ею коллекцию: сплошь – мухоморы. До меня не сразу дошло, что она их отбирала по эстетическому принципу. Кто спорит – красавцы! Зато в другой раз я приохотил к грибам одного – представьте себе! – русского в Апстейт Нью-Йорке: он брал любые съедобные грибы, которыми я брезговал, но на всякий случай несколько часов их отваривал, и они теряли всякий вкус. Его дело.

Относительно вкуса. Самый большой белый я нашел на индейской тропе в Ситке, Аляска: вымахал чуть не с меня ростом, хоть сам я ростом невелик. В книгу рекордов Гиннесса? Представьте, нет. Я видел снимок, где три человека тужатся, а все рано не могут поднять грибной гигант. А из моего белого отварили суп – оказался безвкусным. У меня уже была схожая история с рыбой, когда, позарившись на дешевизну, притащил домой исполинского карпа, который по вкусу – точнее, безвкусице – ничего не напоминал, менее всего рыбу. У Аристотеля, помню, есть рассуждение о корабле, который не должен быть ни слишком большим, ни слишком маленьким – иначе это не корабль. То же с грибами, рыбами, да хоть с женщинами! Прошу прощения за отвлек в мою любимую сторону.