Не такой как все. Ведьмы

Сказочная империя превратилась — в мрачное, инфернальное узилище. Не столько ведьмы, в силу своего ничтожного социального положения, а вполне реальные исчадия ада — коммунисты и кагебэшники, парторги и руководители первых отделов, — имели досье на всех граждан. Достаточно было выпросить в Первом отделе характеристику, и в головах у них возникала четкая картина: что из себя представляет человек в этом инфернальном болоте! Досье предоставляло власти всю необходимую информацию. Они, сексоты, превращались в "богов" "в Сказочной стране победившего социализма".

Придумывая интригу о сале, ведьма "Манька", подтверждала свой социальный статус. Она раскручивала пружины некоторых интриг.

В таких случаях принято говорить, что Шроо, никому не делал зла, как и его отец. Он относился к людям, которые ставали "жертвами".

За Шроо, на каком-то астральном уровне, с помощью литературы (в статусе такой жертвы), он превращался в настоящего охотника и чистильщика — на том же Кальсоне, чтоб истреблять эту инфернальную нечисть. Это тоже была учеба. Шроо стал настоящим артистом. Но, чтоб выучиться подобному артистизму, надо пройти огонь, воду и медные трубы. Началось все это на том же законченном подонке — Кальсоне. Притворяясь жертвой, Шроо станет ему мстить…

Никому Шроо ничего никогда не давал, ни у кого ничего никогда не просил, и ни перед кем не оставался в долгу. Это стало его неизменным правилом на всю свою оставшуюся жизнь. В том обществе, без неукоснительного выполнения всех условий заложенных в нем, оставаться человеком было невозможно (от слова — вообще). Это было базовое правило выживания!

"Судьба приучала его к изгойству", заставив оставить свою юношескую привязанность. Любовь застыла в его сущности сформировавшимся уже цветком — в форме полуоткрытых ярких лепестков, уст, для нежного поцелуя, — оставшись в таком гербарийном виде, навсегда, словно памятный коллекционный раритет. До полноценной сексуальной жизни, как плодовой завязи, дело не дошло, словно уберегая его сущность от непомерной огненной страсти более высокого порядка; ведущей "к развратным плодам" настоящей любви. Дав взамен, полную свободу, способствующую к раскрытию его литературного дара (Для сексуального разврата ему понадобятся другие женщины, которые никак не повлияют на его увядшие чувства, чтоб влиять дальше на его внутренний мир). Они приходили в его жизнь, оставались в нем надолго, но не навсегда. Теперь, он делал в жизни все, что ему заблагорассудиться или могло прийти в голову. Он продолжал учиться великому терпению.

Как-то в школе, ему сожгли магнитофон в общежитии (его любимую игрушку); он не подал виду, как ему сделалось больно. Он терпеливо привыкал к таким потерям. 220 рублей (нешуточные на то время деньжищи, в нищем селе). Деньги отправились одному, сексотскому котенку, под хвост. "Нечего им по школам устраивать музыку", — оправдывала сексотиха проступок своего дитяти, готовая сражаться за свои деньги по судам (завербована альфа-сексотом; никакой суд бы не вернул эти деньги Шроо).

Выдрессированная "общественная мораль", всегда оставалась на стороне сильных мира того, — на стороне: стукачей и прочих провокаторов, — и не было никакого смысла заморачиваться было с советскими судами — самыми “гуманными” в мире. Убитая вещь, как и первая любовь, уже не могли вернуться; делая его другим. Это Шроо понял давно, и никогда уже не оспаривал право агентов влияния распоряжаться чужими жизнями (как и вещами) в стране непуганых сексотов и их холуев — в СССР: в Сказочной империи Зла.

Шроо продолжал ходить в общежитие (как ни в чем не бывало), если только не писал стихи, лежа под радиоточкой. Слушая радио, он думал о только что покинувшей его девушке. Любовь выжигала его изнутри, словно он таскал в груди раскаленный камень. Он учился великому Терпению, ради великой звездной победы.

Мать поведала ему "историю о съеденным им сале", которую придумала ведьма "Манька", у которой он жил. Он — вытерпел и это; скрыв за артистической улыбкой.

Мать вынуждена была рассказать это ему, вернувшись из родительского собрания. Она договорилась: о продлении пребывания его на квартире у этой ведьмы. На другую квартиру, стараниями ведьмы, он не мог претендовать. Хозяйка согласилась взять Шроо, скорее всего, не от осознания собственной вины, а от обещанного ей, энергетического пиршества: высасывание из Шроо энергетической крови, приносило ей сытость и раздвинуло границы ее территорий. Тело молодого поэта, — его юность и будущее, — становилось ареной битвы энергетических вампиров, за пользование ими; властями (в том числе и потусторонними). Он же, удовлетворяя свои потребности, учился бороться и побеждать их (уже скоро развалится СССР (погубив многих сподвижников). Сексотам придется срочно превращаться в украинских чиновников, не прекращающих попытки воссоздать Сказочную империю 2.0, во главе с новым вампиром из КГБ.

Деньги, которые регулярно платила ей мать Шроо, служили ведьме хорошим подспорьем. Поэт приобретал так необходимую ему свободу — для упражнений по стихосложению.