Не такой как все. Ведьмы

Это была ложь чистой воды. Ложь уже потому, что никакие товарищи к нему никогда не заходили (он к ним ходил). Ведьма пользовалась авторитетом в социальной среде обитания, при удобном случае, раздвинула масштабы территории для своего влияния. Она использовала инфернальные возможности. Она сыграла на страхе родителей той девчонки, которую Шроо полюбил — превращая своих слушателей в кикимор. Она создавала химеру того, что жители охотно смогли воспроизвести в своем воображении. Она руководила тучами неправды, испортив для него социальную атмосферу.

Распустив сплетни, ведьма укрепила свое социальное положение в обществе. Ее жизнь — это существование энергетического вампира. Ей нужен был этот молодой человек; его молодые, жизненные соки. Было чем утолить бесконечную энергетическую жажду; напиваясь из чистого источника.

Ведьма "Манька", оказалась еще той жрицей инфернального мира: настоящей энергетической вампиршей. Смотрелась авторитетной женщиной; у нее всегда гостили подружки.

Шроо, получил примерный урок. Пошлая, ведемская ложь, никак не могла повредить его творческой целеустремленности. Она была рассчитана на колхозный мирок. Он, по-прежнему, оставался влюбленным в жизнь, юношей; несмотря на существенную потерю первой любви, которая формирует основную парадигму развития личности. Любовь к той девочке, как заноза в его сердце продолжала ныть ежедневными мыслями о ней. Он учился настраивать возвышенные мысли, словно на внутренний камертон. Пока не появятся и окрепнут узлы приложения его мыслям. А, девочке-принцессе, как и полагалось, в созданном сексотами (в том числе: и с помощью этой ведьмы), сказочном мирке — уже оперативненько подыскали прыщавого, колхозного, принца (Шроо увидел их вместе на танцульках; она нежно льнула к нему).

Сексотский упыренок, которому Шроо был определен в качестве потенциальной жертвы, подтвердил на нем свой статус. Расправа над его первой любовью сильно отразилось на его жизни. Упыренок же, поучаствовал в настоящем дельце — в агентурной разработке которого, принимали участие его мать, мать той девочки и сам, альфа-сексот. Хозяйка-ведьма, служила им винтиком в этой глубоко продуманной интрижке упырей, делая необходимые вбросы. Вот за это власти будут поддерживать призрачные мифы: о всесилии колдовской магии. Сексотский выродок из другой деревни, которого они наняли в “любовники” для его девушки НН, быстро лишил ее невинности, чем определил дальнейшую жизнь всего сексотского клана. Почти все они погибнут нехорошей смертью. От его девочки тоже ничего не осталось, как и прежнего Шроо, который вынужден был сконцентрироваться лишь на литературном процессе. Со временем, он научился придавать своей работе — глобальный характер. Чтоб расти дальше; подниматься над собой.

Сознание колхозников постоянно находится в состоянии инфернального болота, с поселенными в нем вымышленными персонажами из мифов и сказок, служащих страху. Этот страх используется властью. В его плоть, мастерски, вселяют пропагандистские ужасы о мире капитала. Над этим работают целым кагалом. Чтоб поддерживать социальный страх, ему приносят жертвы. Шроо созревал для этой, сакральной жертвы. Жертва — должна стать настоящей (нацистом и диссидентом, для конкретного времени), поэтому ее кто-то должен постоянно содержать в идеальном жертвенном теле. Жертва выглядеть ярко, чтоб все видели в нем таковую.

Советское общество — было теургическим по своему нутру.