Не такие, как все. Люди-феномены

Из-за ажиотажа вокруг этого случая на него обратили внимание двое американских профессоров — психолог Харлеи Лейн и психиатр Ричард Пиллард. Лейн, написавший ранее книгу о Викторе, диком мальчике из Аверона, не мог упустить шанс в изучении современного одичавшего ребенка.

В мае 1976 года Лейн и Пиллард прибыли в Африку, чтобы лицом к лицу встретиться с мальчиком-обезьяной. Материал о первом знакомстве с Джоном, опубликованный Лейном, свидетельствует, что перед психологами он предстал как классический пример одичавшего ребенка. «Он сидит со скрещенными ногами на полу, — писал Лейн, — и ест пальцами с тарелки, стоящей перед ним. Совершенно очевидно, что это странный ребенок. Я стою почти прямо перед ним и вижу не зрачки, а только белки его глаз, взгляд его жесткий и устремлен вперед. Губы оттянуты назад, зубы обнажены, и создается такое впечатление, будто лицо его искажено от боли или страха. Он беспокойно взмахивает правой рукой с растопыренными пальцами перед лицом. Он постоянно что-то бормочет, его губы и щеки вибрируют, как у обезьяны, иногда он переходит на крик, в то время как тело раскачивается взад-вперед».

Оба профессора надеялись, что наконец-то они столкнулись со вполне достоверным, документально зафиксированным случаем человеческого существа, выжившего среди дикой природы. Однако после первого обнадеживающего впечатления их исследования быстро зашли в тупик. В процессе проверки они показывали фотографию Джона руководству различных местных приютов для сирот, в том числе и того, который расположен в Бужумбуре. Именно глава этого приюта узнал в Джоне умственно отсталого пациента по имени Бальтасар, чьи родители умерли, когда ему было около года. Лейн и Пиллард вскоре пришли к выводу, что Джон в действительности был умственно неполноценным ребенком, перемещаемым из одного сиротского приюта в другой, пока записи и достоверная история его жизни не затерялись. И очень быстро эта версия подтвердилась. Выяснилось, что весь рассказ о диком мальчике из Бурунди не более чем искусно придуманная небылица, бытующая в местном фольклоре для развлечения слушателей.

Хотя ученые после длительного путешествия пришли к разочаровывающим результатам, они не потеряли надежду, что когда-то все же встретят настоящих одичавших детей. И история этих детей, верят Лейн и Пиллард, даст ключ к разгадке эволюции человеческого интеллекта. В любом случае простое общение с индивидуумом, выросшем без влияния цивилизации, должно быть захватывающим и поражающим воображение само по себе. Почти два столетия тому назад французский философ так выразил свое соображение по поводу одичавшего ребенка по имени Виктор из Аверона: «Я предпочел бы провести один час с этим мальчиком, — писал он, — неделям с прекраснейшими умами Европы».

Жизнь или легенда

Волк, хитрый и умный, с острыми клыками и горящими красными глазами, крадущийся в ночи, наводил страх на первобытного человека, как он наводит его и до сих пор на людей, живущих в глухих уголках земли. Своими кровавыми делами и многочисленными загубленными человеческими жизнями волк обеспечил себе мрачное место и в естествознании, и в фольклоре. Страх перед волком в древние времена и в средние века трансформировался в представление о еще более страшном звере, некоем существе, мужчине или женщине, превращающемся в подобие волка, который бежит в ночи, одержимый жаждой крови, раздирая на куски всех, кто попадается ему на пути, сея ужас и смерть. Многие из этих ликантро-пов были бессознательными жертвами напасти, превращавшей их, против желания, в зверей и сподвигавшей на вызывающие дрожь деяния.

Вакханалия казней в Центральной и Восточной Европе, как мы уже видели в конце нашего поиска, обусловливалась лицемерными призывами к праведности и нравственной примитивностью суеверного века, когда сосед оговаривал соседа, муж — жену, жена — мужа, а публичный осведомитель считался почти героем, выполнившим свой гражданский и религиозный долг.

В те давние времена люди в своем сознании делали мало различий между оборотнем и самим волком — так велик был страх, который вызывали тот и другой.

Еще меньше различали они оборотней и несчастных жертв болезни, поражавшей в средние века множество людей. Теория доктора Иллиса о редкой форме порфирии вполне убедительно объяснит появление некоторых «оборотней», которые, будучи арестованными и не признанными действительно больными, вполне могли вызывать своим видом и поведением массовые психозы.

Напомним: порфирия — состояние врожденное и редкое, наблюдалось оно во многих частях мира. Но в середине века жертве наследственной болезни вместе медицинской помощи был уготован смертный приговор.

И наконец, еще одна составляющая легенд об оборотнях: одичавшие дети, девочки- и мальчики-волки, воспитанные зверями в лесах или джунглях. Мы с уверенностью может сказать, что жестокое обращение с ними тоже вызвано страхом перед оборотнем.