Следы привели Армена к небольшому оазису на склоне горы. Здесь животные добывали пищу и воду, и он впервые ясно разглядел мальчика-газель, разрывавшего зубами корневища растений. «Мальчика было отчетливо видно, поражали его живые, темные, миндалевидные глаза и открытое, приятное выражение лица, — писал Армен в своем дневнике. — Ему можно было дать лет десять, лодыжки его были непропорционально утолщены и явно очень натренированы, он обладал твердыми и упругими мускулами». Невероятно, но Армен попытался завоевать доверие стада газелей и в дальнейшем изучить жизнь мальчика среди животных. Бывало, целыми днями Армен сидел тихо на расстоянии, давая газелям привыкнуть к его запаху. Постепенно, молодняк стал подходить к нему, обнюхивать и облизывать ноги и руки. Со временем за ними последовало и все стадо.
Наконец и сам мальчик-газель приблизился к нему. Уже на достаточно близком расстоянии Армен заметил, как он морщил нос и лицо, подобно принюхивающимся газелям. Постепенно мальчик привык к посетителю и даже стал облизывать его руки, как это делали газели.
Армен наблюдал за стадом несколько недель. Мальчик, как заметил француз, следовал тем же строгим правилам поведения, что и остальные члены стада, питался теми же корнями, что и газели. Когда пища стала особенно скудной, мальчик как-то поймал и съел пустынную ящерицу.
Спустя несколько недель у Армена кончились запасы провизии и он покинул эти места и уехал во Францию. Но загадка мальчика-газ ел и не давала ему покоя, и два года спустя он вернулся в Западную Сахару, но теперь уже в сопровождении двух французских офицеров, сомневающихся во всей этой истории. Вблизи знакомого оазиса Армен заметил стадо. Был среди газелей и мальчик, но теперь он стал выше и сильнее.
В то время как Армен возобновил свои попытки снова завоевать доверие стада, армейские офицеры испытывали нетерпение. Однажды поздно пополудни один из них разъезжал на джипе вблизи оазиса и решил на машине проверить, как быстро бегает мальчик. Несмотря на возражения Армена он завел мотор, вспугнул стадо, среди которого был мальчик, и погнал его в открытую пустыню. Армен уцепился за ветровое стекло, джип прыгал по затвердевшему песку и камням, в то время как газели делали отчаянные зигзаги, пытаясь оторваться от преследователей. Когда джип настигал мальчика-газель, он с широко раскрытыми глазами вырывался вперед и делал огромные прыжки. Потом, по словам Армена, примерно на скорости тридцати трех миль в час, одно из колес спустило, и машина остановилась. Мальчик же исчез из поля зрения, и Армен уже больше никогда его не видел.
Первые сообщения Армена были достаточно правдоподобны и привлекли к себе большое внимание академических кругов. Он убедил видного французского зоолога профессора Теодора Моно написать предисловие к своей книге о мальчике-газели, а тот вполне положительно с научной точки зрения оценил этот труд. Но когда позже Моно заговорил о доказательствах этого открытия, Армен повел себя уклончиво. «Каждый раз, когда я пытался получить свидетельские показания, — говорил Моно, — я наталкивался на отказ с его стороны».
После множества просьб Армен все же послал Моно фотографию будто бы мальчика-газели. Это оказалось не чем иным, как подретушированным вариантом известной картинки мальчика-газели, обнаруженном в «Сирии». Осознавая, что у него нет фотографии якобы открытого им мальчика, Армен послал просто фотографии газелей. Но Моно тут же понял, что такие виды газелей не водятся в Западной Сахаре. И в конце концов пришел к заключению, что Армен был «человеком неуемного воображения».
Среди человекообразных обезьян
Несмотря на скептицизм научных авторитетов, в XX столетии не было недостатка в сообщениях об одичавших детях. В 1903 году мальчик, примерно двенадцатилетнего возраста, был, как рассказывали, захвачен в стае бабуинов в провинции Кунене в Южной Африке. Согласно сообщениям, он перенял многие привычки обезьян: непрерывно бормотал, дергал головой, чесался и двигался вприпрыжку на четвереньках. Пребывание в больнице для людей с нарушенными функциями мозга показало, что он обладал нормальными умственными способностями, и поэтому его перевели оттуда к местному фермеру в надежде, что тот поможет ему привыкнуть к цивилизованному обществу.