Не та война

Бить нужно по слабейшим — этот урок Николай Иванович давно усвоил. Бронепалубные крейсера таковыми и являются, а также концевой «Ниссин», по которому начал пристрелку вышедший из колонны «Бородино», сумевший встать позади «Пересвета». И это был заранее подготовленный «третий вариант» — противостоять 305 мм снарядам весом в двадцать пудов шести или семидюймовая броня не могла. К тому же по «гарибальдийцу» продолжали лихорадочно стрелять напичканные восьмидюймовыми пушками крейсера Безобразова — высокие и более низкие всплески буквально встали «лесом» вокруг детища итальянских кораблестроителей.

Небогатов прикусил губу — сбить ход нужно, сбить, одно или два удачных попадания, этого будет вполне достаточно. У Безобразова сейчас три корабля, каждый из которых сильнее «Ниссина» — подавляющий огневой перевес, противостоять которому невозможно какое-либо долгое время.

— Бэру нужно продержаться — тогда «Бородино» займется «чилийцами». Да и нам надо выстоять…

«Цесаревич» сильно встряхнуло, палуба под ногами ощутимо вздрогнула — в броневой пояс попал десятидюймовый снаряд, из бортовой башни, 305 мм взрываются намного сильнее. «Касима» и «Катори» оказались опасным противником, долгий бой против них может стать фатальным для флагманского корабля. Но тут как кому повезет — или японцы выбьют «Цесаревич» вдвоем, либо Безобразов втроем одолеет «гарибальдийца». И тогда станет ясно, кому покидать поле сражения придется первым, и оставлять на нем «куски содранной шкуры».

А ведь еще есть крейсера, и в бинокль были хорошо видны их силуэты — два трехтрубных и один с пятью трубами. Они пошли на «эдгары», гораздо более тихоходные, на два, а то и три узла, «Аскольду» же уступали больше. И час времени еще есть — столько потребуется «кентам», которые бесплодно искали несуществующие транспорты, чтобы добраться своим кораблям на помощь. Пока три против четырех, вот только русские крейсера имели сплаванные экипажи, не раз побывавшие в бою, а вот этим опытом команды «британских покупок» вряд ли отличались — все лучшие моряки у японцев шли на броненосцы и броненосные крейсера. К тому же потери в малых крейсерах самураи понесли изрядные, и экипажи многих не успели спасти. А флот не армия — на подготовку хорошего специалиста несколько лет уходит, их потери порой сразу и не возместить. У русских все намного лучше с этим — и флот до войны был намного больше, и из плена вернулись на свои же корабли команды порт-артурской эскадры…

— Надо перетерпеть! Нас больше, должны продержаться!

Небогатов повторял слова как заклинание — «Цесаревичу» сильно доставалось, и лишь благодаря солидной броневой защите корабль не только держался в боевой линии, но и возглавлял ее. Японцы умели сосредоточить огонь на одной цели, и не раз так делали. Вот только не сейчас — русских кораблей было больше, девять против семи — и их пушки тоже стреляли точно, сказывалась выучка с боевым опытом.

Тут аксиома — если ты не стреляешь по вражескому кораблю, то он в «спокойных условиях» будет расстреливать тебя самого!

«Цесаревич» ведет эскадру в бою…

Глава 18

— Мы обманули японцев — они ударили по двум направлениям, но одинаково слабо. Теперь им нужен хоть какой-то успех в бою — отступать они явно не намерены. Тем хуже для них — пусть все решают пушки!

— Согласен с вами, Григорий Павлович. Но не думал, что противник, которого в Петербурге презрительно именуют макаками, настолько умело воюет, — вот уже полчаса шел бой, но Александр Михайлович уже взял себя в руки, выдавив страх из души, сохраняя при этом хладнокровие. Хотя после первых попаданий в «Потемкин» его на минуту обуяла паника — он впервые увидел смерть собственными глазами, когда влетевший в амбразуру осколок разорвавшегося снаряда буквально срезал голову стоявшему рядом с ним рулевому квартирмейстеру. Хлынувший фонтан крови запятнал мундиры и лица — но все моряки оставались на своих местах, а труп быстро унесли в корабельную баню, которая стала для погибших временным погостом. Не повезло, что и говорить — и великий князь еще раз возблагодарил небеса, что надел кирасу и каску, не стал понапрасну бравировать храбростью. Эти средневековые атрибуты прочно вошли в обиход не только флота, но и армии, ведь гибель и увечья офицеров и нижних чинов значительно снизились. И сейчас на верхней палубе осколки буквально выкашивали матросов, что тушили пожары. Так что хоть какая-то защита придавала людям больше уверенности в бою, ведь каждый хочет жить, мысленно повторяя про себя библейское изречение — «да минет меня чаша сия»!

— К противнику преисполнен презрения тот, кто с ним не воюет, ваше императорское высочество, — отозвался Чухнин — казалось, что адмирал совершенно не испытывает страха, только иной раз непроизвольно морщится, когда в «Потемкин» попадает очередной японский снаряд. — Особенно те из них, кто в столице пребывает, далеко от войны. А нам лишь бы выжить, потому что только тогда победить сможем.