Не та дверь

В следующую секунду тело погани рассыпалось по полу угасающими угольками. Ее домашний костюм прогорел так, что от него почти ничего не осталось. Он осел вниз, превратился в старую драную ветошь, которой место только на свалке.

Вася еще немного постоял над прахом ведьмы, а затем принялся топтать пепел. Мало-помалу он вошел в раж, прыгал, бил обеими ногами по месту, на котором сгорела карга, раскидывал пепел в разные стороны и, кажется, что-то орал.

Приземлившись на пол после очередного прыжка, Вася увидел Женьку. Сын, по-прежнему без сознания, лежал у стены. Его голова покоилась у Любы на бедре. Дочка придерживала ее рукой.

Вася остановился, сбросил с ноги ведьмин костюм и ринулся к детям.

Эпилог

Ветер, должно быть, шуршал листьями. Те густо летали вокруг, то тут, то там. Наверное, Вася смог бы расслышать их шелест, если бы захотел. Для этого надо было снять шапку или хотя бы приподнять ее, чтобы высвободить правое ухо, которое, как заверяли медики, сохранило слух процентов на двадцать.

Вася полагал, что у него нечто вроде контузии. Он сразу спросил, сможет ли в будущем слышать лучше, чем сейчас, и что для этого надо делать.

Пожилой лечащий врач Иван Юрьевич в ответ развел руками и проговорил: «Да кто ж его знает. У вас ведь уши-то в порядке, все проблемы в мозгу. Что-то там такое произошло, вот слух и пропал. Будем надеяться на лучшее. Это все, что нам остается».

Впрочем, сейчас Вася не хотел быть здоровым. Его полностью устраивала тишина. Она не мешала слушать голоса.

Он снял перчатки, присел и стал разгребать землю руками. Яма перед ним постепенно росла, становилась глубже. Вася не останавливался до тех пор, пока, даже улегшись, не смог достать со дна новую порцию грунта. Тогда он вынул из кармана крестик, опустил его в яму, встал на колени, не спеша ссыпал землю обратно.

– Вот, мама, держи.

Сын поднялся на ноги. Оба крестика – свой и мамин – он отыскал в остатках кармана ведьминых штанов, вспомнив об этом каким-то чудом. Собственный крестик теперь висел у него на груди, на той же цепочке. Ее удалось починить без особых проблем в ближайшей же мастерской.

Стоя возле могил, Вася снова вернулся в мыслях к субботе, оставшейся в полутора неделях позади, и тому, что случилось после.

Они выбрались из квартиры через окно. В коридоре было слишком дымно, рисковать никто не захотел. Тем более что было непонятно, где искать ключи от двери, если изнутри она отпирается именно ими, а не обычной вертушкой.

Первым наружу вылез Виктор Степанович. Вася помог Любе забраться на подоконник, а следователь подхватил спрыгнувшую девочку. Затем мужчины передали с рук на руки Женьку, так и не очнувшегося. После чего логово ведьмы покинул и Вася.

Виктор Степанович потянул их всех за собой, к подъезду дома. Женьку он держал на руках, Люба уцепилась за Васю. Следователь уселся на ступеньки перед подъездом и стал набирать номер на телефоне.

Он, тщательно артикулируя, сказал Васе:

– Своих вызвал. Сейчас приедут. «Скорая» тоже. – Все это Виктор Степанович повторил несколько раз, пока Вася не понял по губам.

Те и другие и в самом деле приехали очень быстро. Одни врачи осмотрели Любу, другие занялись Женькой. Отец успел увидеть, как медики разрезали на сыне одежду, а потом они оттерли его в сторону.

Вася попытался было протиснуться к ребенку, но тут Виктор Степанович оттащил его к подъезду и по слогам объяснил:

– Ме-ша-ешь.

Их всех доставили в больницу, даже следователя, который, за исключением абсолютно лысой головы, выглядел совершенно нормально. Оказалось, что с ним, единственным из всех, действительно все было в порядке.

«Отделался легким испугом», – сказали врачи Виктору Степановичу.

Позже он передал эти слова Васе и усмехнулся.

От языка у Любы осталось около половины. Врачи обнадежили отца, сказали, что дочка худо-бедно сможет говорить, но этому понадобится долго учиться. Многие звуки, конечно же, стали ей недоступны, но и с оставшимися можно было прожить.

Еще врачи сказали, что сделают девочке пластику языка, нарастят его за счет других тканей ее тела. Конечно, прежним ему уже было не стать, но в больнице уверяли, что разницу с нынешним обрубком дочка точно заметит и оценит.

У Женьки оказалась рассечена кожа на животе и совсем чуть-чуть – мышцы под ней. До внутренних органов заклинание ведьмы не дотянулось. Врачи сказали, что останется шрам, чем сын, похоже, очень гордился.

Виктор Степанович рассказал, что тоже увидел квартиру, покрытую волосами, когда Вася в первый раз вернул себе власть над собственным телом.

– Эта мерзавка Женьку испугалась, – предположил он. – Вот и все. Обделалась, сука, только про него и думала, а про нас забыла.

О природе огня, зажженного от самой обычной зажигалки, они с Васей немного поспорили, а затем оставили эту тему в стороне. Разумных объяснений тому, как все волосы, даже те, что были у них под ногами, сгорели вместе с ведьмой, а люди остались целы и невредимы, у них все равно не было.