Не судьба

А Дойч у нас и вправду, развернулся, расцвел. Без него трудно было представить наше ателье, он работал не за страх а за совесть, будто стараясь еще и еще раз доказать, что не повинен в том, в чем и отца его не имелось греха. Даже когда его взяли посчитал это проверкой. А когда отпустили — лишним доказательством и своей правоты и верности новой, со скрипом меняющейся машины правосудия. Потому так танцевал и пил на дне рождения Фимы, потому хохотал над любой шуткой, приглашая присоединяться к нему всякого, кто в тот момент находился рядом. Затмевая собой именинника, подменяя его.

Впервые жизнь повернулась к нему фасадом, пусть не слишком богатым и пригожим, но ведь не прежний убогий, нищий тыл, опротивевший, набивший оскомину. Как ему было ни отпраздновать это освобождение, возможно, мимолетное, как ни напиться до чертиков на радостях? Неважно, что дальше, в тот день он был кум королю.

Оля позвала меня ужинать, последнее время мы все делали вместе, втроем, жили вскладчину, разве Михалыч себе оставлял что-то на загулы, но не более десятки. Получалась вроде семья, даже дружная. Оля и его хотела пригласить, но дворник решительно отказался, никак не мотивировав довольно странное решение.

— Буду вас тут дожидаться. Пьяных и счастливых. А за меня не беспокойтесь, другие дела найду. Тоже веселые.

Последующие после визита в Шахты дни прошли в привычном уже горячечном ключе. Оля стала готовиться к свадьбе, пока только морально, за полтора месяца надо еще себя уговорить, а уж потом закупаться всем необходимым. Тем более, когда основную ношу расходов взяли на себя ее родители. Солнышко пока продолжала снимать документы, все больше по афере номер три, причем полными пленками, приносила иной раз по две, по три. Говорила, Виктория ей в этом неосознанно помогает, давая ключи от несгораемого шкафа, где хранится еще и бухгалтерская документация высшего уровня, с которой надо сравнивать отчеты и выписывать такие, чтоб цифры плана и его перевыполнения сошлись. Там же Ковальчук, вернее, его команда финансистов хранила свою динаму, которую начала крутить перед самым новым годом. Договорившись с минфином, Ковальчук закупал оборудование для так и не построенных шахт, отказывался от него, списывал, а имея разрешение на вывоз мусора за рубеж, вывозил как лом, продавая во Франции, Германии, Бельгии, Британии, словом, везде, где имелся спрос на горнодобывающие и перерабатывающие агрегаты. Причем, скупал как то, что реально ему требовалось, так и то, что не пригодилось бы никогда, вроде автомобильных моторов, подводных кабелей, радиооборудования, и прочее и прочее. Демпинговал, продавая, но все одно имел громадный навар уже на входе в аферу. А возвращаясь и честно передавая валюту государству, обменивая ее по курсу Внешторгбанка, а не Госбанка и вовсе получал несусветные деньги.

Впрочем, с сожалением заметила Оля, это почти легальный бизнес. Максимум, который может получить за него Ковальчук, как она выяснила, тайно проконсультировавшись у знакомого юриста, лет пять, и то если будет доказан ущерб от его действий. А это вряд ли, ведь столько финансовых учреждений заинтересовано в получении круглых сумм от излишков производства. Ковальчук был готов торговать хоть танками, попавшими под сокращение, окажись у него такая возможность — и их бы продавал как лом, усиливая блок НАТО в непомерной степени. По счастью, утилизацией старого оружия занималась другая компания. И она действительно что-то там ломала, возможно, не совсем то, или совсем не то, в любом случае, «отходы» шли прямиком в Африку или Южную Азию, давним партнерам, что-то там говорившим про социалистический путь развития или хотя бы намекавшим на это.

Словом, коробку номер три мы довольно быстро закрыли. Оля еще грозилась наснимать из первых двух номеров, но уже после всего — когда поженимся. Теперь эта дата стала основополагающей в ее, да и нашей вообще жизни. И счет Ковальчуку предъявлять будем именно тогда. Я привычно соглашался с ее решениями. Пока мы не перешли толстую границу правонарушений я мог не переживать. А выяснить, сможем или нет получится в следующем году. На него много чего приходилось — уже сейчас. Но и нынешний, несмотря на свой финал, еще преподносил разные сюрпризы. Порой неимоверно жуткие.

Как трагедия в Армении. Седьмого числа там случилось мощное землетрясение, задело весь север республики. Поначалу сведения поступали отрывочные, бессвязные какие-то, наш меченый генсек даже свою поездку в ООН не прервал, ибо трындел там о мире и развитии не останавливаясь, а его, как лидера сверхдержавы, тоже никто не мог призвать к порядку и освободить место. А вот через несколько дней…