(Не)строго бизнес

– Это ужасно, когда у тебя никого нет, – вздыхает она.

– Зато снимает ответственность за других, Эм. Иногда здоровый эгоизм помогает в жизни, – озвучиваю я позицию, которой придерживаюсь много лет. – Ты любишь своих родственников и убеждать тебя беспокоиться в первую очередь о себе – бессмысленно. Но в случае с Яном, ваших с Викой совместных усилий недостаточно. Ты слабая женщина, Лия. Без поддержки и опоры. Вике самой требуется помощь, ей о детях и личной жизни думать надо. А ваш брат больной, травмированный мужчина, который с подросткового возраста ничего кроме бутылки не видел. Тут комплексная терапия необходима и желание самого Яна. Стимул ему нужен. Работа, женщина, деньги – что угодно. А вы с Викой для него, как живое напоминание о тяжелом детстве. Отсюда и злость, и желание унизить, сделать назло, дистанцироваться от вас. Он неосознанно копирует модель поведения отца, которого ненавидел. К сожалению, так часто случается. Ян болен, и причины его алкогольной зависимости скрываются очень глубоко.

– Ты как заправский психолог рассуждаешь, – я чувствую кожей ее улыбку, сглатываю горький комок в горле. Знала бы, детка, откуда у меня подобные познания, сбежала бы отсюда в одном халате. – Куда Эрик отвез Яна? – напряженно спрашивает Эмилия.

– В гостиницу, – негромко отзываюсь я. Эм замирает в моих объятиях.

– В гостиницу? Зачем?

– Заставит помыться, побриться, накормит нормальной едой, приоденет, а завтра отвезет в специализированную закрытую клинику, из которой Ян сбежать сможет не раньше, чем через полгода. Я тебе гарантирую, что выйдет он оттуда совсем другим человеком, и ваши отношения наладятся.

– Ты шутишь? – изумлённо спрашивает Эм, приподнявшись на локте. Я выдерживаю ее настойчивый взгляд и сдержанно улыбаюсь.

– Нет, – качаю головой. – Не волнуйся. Эрик присмотрит за ним. Когда разрешат посещения, тебе сообщат. Яну там помогут, Лия. Это частная клиника с комплексным лечением, врачи-наркологи – настоящие профессионалы своего дела.

– Когда ты успел найти клинику? – озадаченно хмурится Эм, находясь в легком шоке.

– Главный врач, близкий родственник моего давнего знакомого, – лаконично поясняю я.

– Тоже американец?

– Нет, он еврей, – поправляю я, вопросительно выгнув бровь. – Национальность имеет какое-то значение?

– Нет, – быстро отвечает Эмилия, задумчиво сканируя меня взглядом. – Подожди, Эйд, а деньги?

– Не надо денег, – резко отвечаю я.

– Но я могу…

– Эм, ты моя женщина, и если я вижу, что у тебя проблемы, то решаю их самостоятельно. Понятно? – терпеливо разжевываю прописные истины собственного сочинения этой гордой маленькой птичке.

– Да, понятно, – выдыхает Лия, пытается улыбнуться, но снова хмурит брови, пристально смотрит в глаза. – Почему?

– Что «почему»? – уточняю я.

– Почему ты помогаешь Яну?

– Я озвучил причину минутой ранее, – мягко напоминаю я.

– Я не просила… – Эм замолкает, догадавшись, что ляпнула глупость.

– Тебе и не нужно просить, – скользнув пальцами по спине девушки, опускаю ладонь на ее поясницу. – Я делаю выводы, исходя из ситуации, и принимаю решения.

– Знаешь, Эйд, мне так часто приходилось стучаться в закрытые двери, – расслабившись, тихо говорит Эм, потираясь носом о мою шею. – Особенно в ситуации с Яном. Всем плевать. Даже медсестры, которые ставили ему капельницы, смотрели на него с брезгливостью и презрением.

– Да, для большинства людей он отброс общества. Никому неинтересны причины его заболевания.

– Ты смотрел на него иначе. Без презрения и отвращения, – задумчиво произносит Эмилия. – Меня это немного удивило.

– По большей части я равнодушен к людям, если они не имеют для меня какой-либо ценности, – сообщаю я. Эм тяжело вздыхает, но воздерживается от комментариев. – Я расчётливый сукин сын, а не благородный рыцарь. Не обольщайся, детка.

– Я бы влепила тебе сейчас пощечину, если бы не была благодарна за Яна. Не называй меня деткой, Эйд, – Эмилия делает выразительную паузу. – Пожалуйста.

– Хочешь выделиться, малышка? – ухмыляюсь я. – Тебе не нужно. Ты эксклюзив.

– В твоей коллекции деток? – иронизирует гордячка.

– Нет у меня никакой коллекции, Эмили, – бесцветным тоном отвечаю я.

– Спасибо за Яна, Эйд, – запрокинув голову, шёпотом благодарит меня Эмилия, проникновенно и искренне глядя в глаза. – Это хороший поступок, чтобы ты не говорил. Последние дни… – она сбивается, нервно облизывая губы, щеки заливаются румянцем. – Я совсем другим тебя увидела, узнала. И мне нравится то, что я вижу и чувствую. Скажи, Эйд, а ты что-то чувствуешь? Ко мне… – смущенно, но с надеждой смотрит на меня.

– Чувствую, Эмили, – не отпуская ее взгляд, капитулирую я. Лия с откровенным облегчением выдыхает, вызывая у меня невольную улыбку. – Но меня пугает то, что я чувствую, – добавляю я, и радостное выражение на ее лице меркнет.

– Может, потому что ты привык быть один?

– Одиночество меня не пугает, – отрицательно качаю головой. – Не ищи причины в моем одиноком детстве.