Не рычите на ребенка! Как воспитывать с любовью, даже когда нет сил

Пустившись на поиски причин своего поведения и сильных эмоциональных реакций, ты, возможно, выяснишь, что тебе придется бороться с «неоконченными» делами (как их называет Дэн Сигел). То неразрешенное, что ты носишь с собой, может постоянно создавать проблемы. Такие обстоятельства крадут у тебя гибкость в обращении с ребенком, партнером и самой тобой. Если в стрессовых ситуациях твои прошлые переживания так громко кричат, что ты не можешь услышать собственного ребенка и не воспринимаешь сигналы тела, то они и удерживают тебя от адекватного поведения. И ты остаешься заложником своих старых реакций и совершаешь одни и те же неэффективные и расстраивающие всех поступки.

Чтобы более наглядно показать, в каких ситуациях мы мыслим по-взрослому и настроены на поиск решений, а когда возвращаемся к старым автоматическим моделям, Сигел использует картинку с открытой и закрытой рукой. Она символизирует человеческий мозг и показывает, когда мы «проваливаемся» (открытая рука) и перестаем осознанно управлять тем, что происходит сейчас (закрытая рука).

Посмотри на закрытую руку. Согласно Дэну Сигелу, у ногтей будет передняя лобная доля. Эта часть окончательно формируется к двадцати годам: тогда ты можешь анализировать себя и свои поступки. Передняя лобная доля распознает, например, время и логические схемы. Если мы скажем трехлетнему ребенку: «Подумай-ка о том, что ты сейчас сделал!», то это будет не только странно с точки зрения взаимных отношений, но и совершенно бессмысленно с точки зрения развития его головного мозга. Так же как и высказывания типа: «Если ты будешь есть много шоколада, у тебя испортятся зубы!» – не могут быть восприняты детским мозгом. Логические выводы ему еще не по силам.

Внутри открытой ладони на этом «изображении» мозга находятся амигдала и лимбическая система. Тут сходятся вместе органы чувств, мозг сканирует окружение и пытается определить, безопасное оно или нет. Здесь находятся эмоции, а также переживания и впечатления первых шести – десяти лет жизни. Тут же можно найти и все «загруженные» данные за эти годы. Те, что мы осознаем, и те, что не осознаем: как ты в детстве реагировала на стресс? Как приспосабливалась к своей семье, чтобы выжить? Что такое любовь и как ее понять? Что означает отношение? Все автоматически сохраняется здесь. Именно поэтому так важно, какой пример мы подаем детям. Намного важнее, чем то, что мы им рассказываем.

Проблема состоит в том, что амигдала не может отличить реальную опасность от социальной. Реальная опасность наступает, когда мяч катится на дорогу и твой ребенок бежит за ним. А примером социальной опасности может служить ситуация, когда слова человека вызывают у тебя неприятное чувство или когда твой ребенок бьется в истерике на полу многолюдного торгового центра. (И то и другое, возможно, заставляет тебя выйти за пределы твоего окна толерантности.) В первом случае, когда опасность реальная, важно и необходимо, чтобы мозг отдал предпочтение спонтанным действиям. При угрозе мы не начинаем размышлять – с «закрытой» рукой, – что нам делать: мы автоматически открываем руку и действуем неосознанно и быстро. В случае социальной опасности, когда, например, наш ребенок кричит, в такой реакции нет необходимости. Однако твой мозг все равно отдает сигнал к автоматическому действию, и ты говоришь и делаешь то, что в «здравом» уме вовсе не хочешь. То есть ты действуешь неосознанно, находишься «не в себе» и теряешь контакт с собой. Ты не ощущаешь себя, а едешь на автопилоте.

Как было бы здорово, если бы для всех существовал один явный сигнал о том, что наша передняя лобная доля в стрессовой ситуации вдруг «отскочила назад»! Тогда все объяснения были бы излишне, каждый знал бы об этом, и мы могли бы просто продолжать автоматически действовать: кричать, ругаться, топать ногами, плакать, выходить из себя, падать без сил и так далее. К сожалению, такого сигнала не существует, и поэтому так важно в правильный момент сказать себе «стоп!». Тут очень поможет наблюдение за собой: эмоции гонят тебя прочь от самой себя? Или ты можешь осознанно сказать: «Я злюсь!» и разобраться со своей злостью соответствующим образом.

Дети так не умеют. Они, так сказать, мечутся между открытой и закрытой рукой, между автоматическими и осознанными действиями. И это не только утомительно, но и заразно.

Тут снова в игру вступает совместная регуляция: наша задача как взрослых в том, чтобы помочь детям и вместе с ними регулировать их эмоции. Мы должны стоять рядом с ними с «включенным» мозгом, с «закрытой» рукой, чтобы они могли немного успокоиться. Это действительно очень сложно в наше время высоких скоростей, когда трудно расслабиться и понаблюдать за собой.