(Не)рабыня для Шейха ада

В последнее время во дворце скопилось столько дел, что их рано или поздно пришлось бы решать, и Хамас таким образом решил отвлечься от нимфы, что рвала его сердце в клочья, а в голове постоянным набатом только и билось ее земное имя. Ему так хотелось разгадать ее тайну, но когда он задавал ей эти вопросы, то нимфа уходила в себя или искала отступные пути, и Хамас решил, что давить на Хельгу он не будет. Ведь самое главное для него то, что она здесь, с ним, и что он нашел ее.

В памяти всплыла Халиса. Бесстыжая дрянь, так и не признала своей ошибки. Он видел, как до последнего у нее была поднята голова, и только водопад камней, что был адресован любовникам, заставил змею склониться и страдать. Внутри зверь довольно заурчал. И в тот день, когда была расправа над предателями, минотавр в его теле благоговейно молчал, наблюдая за кровавой картиной. Внутри, на сердце, остался лишь маленький шрам от предательства Армана. До сих пор Хамасу было горько вспоминать о том.

Мужчина все-таки провалился в тревожный сон. Перед его внутренним взором, словно в калейдоскопе, крутились картинки прошедшего дня. Ему снилась Хельга. Его маленькая игбал. Та, которая покорила и утихомирила минотавра. Занимаясь с ней любовью, Хамас очень боялся того, что минотавр сорвется, и будет сложно удержать его под контролем. Но зверь лишь молча урчал и наслаждался процессом, от которого ломило грудную клетку и сводило пах. Хотелось быть в ней вечность и не покидать ее теплую податливую плоть.

Постороннее шуршание вырвало его из волшебного сна, но он опоздал. Лишь на долю секунды, но ему это стоило бы жизни, если бы зверь не вырвался наружу прежде, чем Хамас успел над ним восстать.

Холодная скользкая удавка сжала его горло. Реакция была незамедлительной. Хамас вскочил на ноги, а взгляд уже заволок черный вихрь. Только лишь запах. Запах змеиного начала услышал он четко. А руки уже схватили толстую основу хвоста и резко потянули на себя. С валуна соскользнула Халиса с тонким, но длинным кинжалом в руке. С хищным шипением она кинулась на Хамаса, направив острие прямо в грудь, ведь бездушных существ, как и сама Халиса, можно убить, только если попадешь в сердце, и тогда оболочка пеплом разлетится по зеленому лесу, который схоронит в своих недрах тело убитого.

Мужчина притянул себе Халису и, вырвав из ее рук острое оружие, откинул его в сторону.

Движение за спиной привлекло его внимание, отвлекая одновременно от Халисы.

Лесной козел, закинув его нимфу на плечо, огромными прыжками кинулся в лесную чащу. Минотавр взревел и уже сделал шаг в том же направлении, в котором только что скрылся сатир, но его ноги снова были захвачены в плен. Халиса с силой потянула на себя, и Хамас упал на руки, теряя равновесие.

Горгона снова атаковала, теперь уже со спины, свистнул воздух, разрезаемый кинжалом. Хамас остановил удар рукой, извернувшись на земле. Под трехметровой змеей это сделать было не так уж и просто. Мышцы ее хвоста сжались. Халиса, поднявшись над Шейхом во весть рост, что ей позволяло гибкое туловище, снова набросилась на противника.

– Ненавижу! – шипела она, коверкая слова своим безгубым ртом. – Убью.

В долю секунды зверь вырвался наружу, и лицо Халисы изменилось. В глазах появился отблеск ужаса, а изо рта вырвался шипящий выдох. Она хотела остановиться, извернуться, но Шейх не позволил. Он потянул ее на себя. Острие кинжала пронзило плечо, но Хамас даже не поморщился, а вот Халиса издала предсмертный вздох, когда рука Хамаса с острыми, как лезвия, ножами прошла сквозь тонкую кожу, ломая ребра и вырывая сердце Горгоны. Ее туловище дернулось в его руках и со всего маху ударилось о землю, поднимая, вихри пепла. Хамас, тяжело дыша, поднялся на ноги и, обойдя валун, увидел мертвого охранника. Хельга.

Он развернулся в ту сторону, где скрылся сатир. Втянул в себя запах. Сердце застучало сильнее. Кровь по венам запульсировала в разы быстрее, глаза заволокла черная пелена. Хамас снова посмотрел в сторону леса и увидел запах Хельги, что прозрачным шлейфом тянулся сквозь заросли.

Зверь двигался в густой чаще так быстро и ловко, что не возникало никаких трудностей догнать похитителя. Хамас снова остановился. Запах стал осязаемым, уплотнился и теперь заполнял собой все пространство лесной поляны. Пробираясь сквозь густые кустарники, он увидел спину сатира. Тот прижимал к стволу девичье тело. Минотавр внутри поглотил разум Хамаса, и Шейх теперь не мог управлять своим телом. В несколько широких шагов зверь бесшумно подошел сзади. Сатир что-то говорил нимфе, но за гулко бухающей кровью в ушах минотавр не мог разобрать ни слова. Его сейчас волновало лишь то, что этот сатир прижимает Хельгу к дереву, что его тело прикасается к ее. Зеленые глаза нимфы остановились на лице Шейха в тот момент, когда когтистая рука пронзала мягкую плоть, вдавливаясь все глубже, прорезая острыми, как лезвия, когтями тело сатира.