(Не)рабыня для Шейха ада

А я слышу его уже будто через преграду в ушах. И вот оно. Хамас врывается в меня горячей лавой, что омывает все мое естество. Слышу себя со стороны. Слышу, как из груди рвется протяжный, надрывный стон. Закрываю глаза, потому что хочу сморгнуть влажную пелену, что застлала их. Любовь. Меня поглотила страсть к Хамасу, любовь размотала по стенкам осознания этой истины. Как я теперь смогу без него? К моей спине прижимается влажная от пота грудь Хамаса. Он шепчет мне на ухо неразборчивые слова. Понимаю из них только отдельные, и «ангел» звучит постоянно. Я льну к нему. Шейх садится на колени и прижимает к себе теснее. Его ладонь блуждает по моему животу, по груди. Я ловлю его руку, сплетаю наши пальцы и подношу к губам.

– Мой, – шепчу одними губами.

Хамас щекочет теплым дыханием мое ухо.

– Ты моя, Хельга, моя, – шепчет он.

И я с ним соглашаюсь, киваю в ответ, и меня неожиданно накрывает своим покрывалом непроглядная тьма. Кружит, затягивает в глубь без сознания. Я пытаюсь выбраться наружу, но мои руки быстро устают, и я, закрыв глаза, погружаюсь в недра ночи.

Стальными холодными кольцами что-то обвило мое тело. Хотела потянуться и выбраться из этого плена, но не смогла. Меня будто заполняла тягучая нуга. Ага, древо. Вспомнила эти ощущения. Видимо, когда вырубилась после секса с Хамасом, мне снова стало плохо, а вот теперь мне действительно хорошо. Ощущение полной свободы и удовлетворенности внутри обнадеживали. Сейчас не чувствовала никакой тоски и одиночества. Нежусь в этом покое, но вот холод, что морозит мою кожу, вносит ощутимый дискомфорт. Пытаюсь открыть глаза, и первое, что меня приводит в ступор, это неясное зрение. Не паниковать. Сморгнуть. Еще раз. Открываю глаза, и прямо передо мной осклабившееся змеиное лицо… «Халиса», – пронзает мое существо осознание. Я беззвучно кричу от ужаса. Это чудовище смотрит мне в глаза, не отрываясь, сверлит своими вертикальными черными зрачками. Две дырки вместо носа выдувают смрадный воздух, которым я вынуждена дышать.

– Тварь, – шипит она, и когтистые руки царапают кору дерева.

Я в попытке защититься отшатнулась от нее и неожиданным образом переместилась вверх. Застыла. Халиса, ощерив рот, метнулась ко мне.

– Я бы тебя сгноила в болоте, как ты того и заслуживаешь, – продолжала она неистовствовать. – Это из-за тебя я стала такой! Ты во всем виновата! – выплевывала она мне обвинения. – Чертово дерево!

По мне прошелся легкий электрический разряд, но нет, мне не было больно, скорее даже приятно, будто кожа зудит в том месте, где ты не можешь почесать, а когда получается, по телу пробегает дрожь. Вот так же и здесь. Полный восторг.

Но вот видимо Халиса со мной не была согласна. Она, прищурив глаза, взвыла, или нет, скорее, гортанный шипящий рык вырвался из ее груди, и она, отпустив дерево, упала всей своей немалой тушей на землю. Мне стало до ужаса жутко, когда она отползла на несколько метров от дерева и крадущимися перебежками направилась в сторону рядом лежащего валуна.

Я наблюдала за ней и пыталась понять, что она там увидела. Та-а-ак. Надо проверить. Тянусь сознанием выше, туда, где толстая ветвь отходит от ствола и простирается ввысь. О-о-опа, и я, как на лифте, скользнула по тягучим потокам энергетики древа.

Хамас? За валуном сидел Шейх собственной персоной. Глаза прикрыты, и лицо в свете солнечных лучей, что падали на его кожу, казалось спокойным. Будто и нет в нем никакого зверя, которым все меня пугают. Сейчас вижу перед собой красивого мужчину с оливковой кожей, мускулистые руки спокойно опущены на пах, откуда начинаются витиеватые узоры тату. Черные волосы ниспадают на плечи. Хотя нет, не такое уж и безмятежное было его лицо: под глазами залегли темные круги, что не сразу бросились мне в глаза, и брови постоянно хмурились, сходясь возле переносицы. Ему будто снился тревожный сон. Миг, и на его шею, будто удавку, Халиса накинула кончик хвоста. Реакция Хамаса была мгновенной. Я закричала, как мне казалось, в голос, когда из-за валуна выползло тело змеи, и в руках Халисы блеснула холодная сталь. Она пронзительно завизжала и кинулась с кинжалом на Хамаса. Я метнулась вниз и попыталась так же, как и в прошлый раз, вырваться из тягучих объятий древа.

«Пусти», – мысленно взмолилась я дереву.

И оно услышало меня. В спину вонзились острые иглы тока, я выгнулась дугой, закрывая от боли глаза, и подалась вперед. Руки с силой рванулись наружу, и я почувствовала, как их обдало теплым воздухом. Кто-то схватил мои ладони, потянул на себя. Я распахнула глаза, но в первые секунды зрение мне отказало, и душу, будто льдом, охватил страх. Кто это? Моргаю так быстро и часто, насколько это может позволить себе человек. Наконец-то пелена спадает, и я вижу, что передо мною, как и в прошлый мой выход из древа, стоит сатир.

– Здравствуй, Хельга, – шепчет он мне в лицо и продолжает помогать выбраться наружу. – Нам нужно уходить немедленно, – с его губ срываются короткие фразы. – Пока Шейх борется с Горгоной.