(Не)рабыня для Шейха ада

Щелчок пальцев, и заиграла музыка, точнее, мерные постукивания, ритм музыки без нее самой. Я поднимаю взгляд и смотрю прямо в глаза мужчины напротив, в них разгорается страсть, я ее ощущаю физически, не могу оторваться от янтарных искр, что разбросаны по радужке его черных зрачков. Он прерывает зрительный контакт и отходит на шаг назад, а я оборачиваюсь на звук, что идет из угла комнаты.

Скрюченный в три погибели старец сидит в углу и выстукивает мотив по ручному барабану. Я снова покрываюсь румянцем, мне не по себе, что за мной будет наблюдать еще кто-то, но, присмотревшись, вижу, что стрик слеп. Его глазницы белы, как снег.

– Танцуй.

Оборачиваюсь на приказной тон и делаю взмах рукой вверх, подстраиваясь под ритм, что издает инструмент, начинаю кружить по комнате.

С каждым новым движением чувствую, как в груди нарастает тяжесть то ли от быстрого танца, то ли от взгляда Шейха, который неотрывно следит за мной. Делаю еще один круг и заканчиваю, потому как оказываюсь в стальном захвате мужских рук. Его пристальный взгляд прожигает меня, оставляя глубокий след в моем сознании, и я хочу в этот момент одного – прижаться к его губам, что сейчас чуть приоткрыты. Его горячее дыхание опаляет мою разгоряченную кожу.

– Σας θέλω σε μένα [сас фЕло се мЭна]²⁰, – шепчет Шейх.

Я хоть и не понимаю, что он говорит – слышала эти слова, только они не отложились в памяти – но из его уст они звучат так сексуально, и его голос с хрипотцой сводит меня с ума. Не могу больше ждать, тянусь к нему сама.

– Нет, – осаживает он меня, – подожди.

Не понимаю, что происходит, ведь вижу, что он заведен не меньше, чем я, его глаза говорят за него, в них я вижу, как пылает огнем возбуждение. И от этого осознания между ног становится горячо, и низ живота начинает тянуть от желания продолжить ласки.

– Садись, – он указывает на край кровати, и я не смею отказать, сажусь туда, куда мне приказано.

Тем временем, Шейх отходит в сторону и наливает из тяжелого кувшина воды. Я слежу за каждым его движением и вспоминаю, что я ему не омыла ноги. Как же я могла забыть! Рывком пытаюсь встать, но мужчина, предвидя мой порыв, останавливает меня.

– Нет, – и он указывает обратно на место.

Я повинуюсь снова, и теперь в моей голове творится полнейший хаос и непонимание происходящего. Мужчина подходит ко мне и, опускаясь на колени, садится передо мной, ставя мне под ноги таз с лепестками цветов. В моей груди сердце замедлило свой бег. Это происходит не со мной. Я не могла поверить в то, что Шейх будет мыть мне ноги, но мужчина как будто прочел мои мысли и сделал все наоборот. Его большие руки с ухоженными длинными пальцами потянулись к моей ступне и, взяв ее в ладонь, аккуратно поставили в емкость. Я продолжала следить за его манипуляциями, не смея даже шевельнуться, боясь разрушить неловким движением этот волшебный миг. Мужские пальцы нежно массировали мне ступню, поднимаясь по щиколотке то вверх, то вниз, рисуя в моей фантазии эротические сцены, связанные с ощущениями, что, пробегаясь от места прикосновения по коже тысячами иголочек, покалывали уже давно возбужденную плоть. Оставив одну ногу, Шейх принялся за вторую. Матерь божья, как это приятно, когда мужчина трогает твои ноги, я даже и не представляла, что такая обычная на первый взгляд ласка может довести до крайнего предела возбужденного человека. Но следующее его действие повергло меня в шок. Когда Шейх взял мой большой палец губами и втянул его в себя, я громко застонала, и мне даже показалось, что я у меня произошел микрооргазм, потому как между ног стало влажно и горячо одновременно. Но Шейх и не думал останавливаться. Его руки прошлись по внутренней стороне моих ног от самых кончиков пальцев до разгоряченной промежности. Я уже не в силах была усидеть на месте и немного подалась вперед, чем заслужила гневный взгляд.

– Не дергайся, сиди на месте, – сквозь зубы проговорил он.

Я застыла. Откуда такая перемена? Только минуту назад, был весь нежный и ласковый, а тут потемневший до черноты взгляд пробрал до костей, выворачивая весь дурман, в котором я сейчас находилась, наружу, заставляя трястись в предвкушении, как осиновый листок. Смотрю на него раскрытыми до невероятных размеров глазами, не моргая. Он опускает взгляд, и его губы начинают проделывать дорожку по тему же курсу, где только что прошли его руки. Сначала одна нога, потом вторая. Он поднимает голову и снова смотрит на меня.

– Сними это, – поднимает край юбки.

И я, не мешкая, скидываю ее с себя, она падает воздушным белым облаком вокруг моих ступней.

– И это, – подушечка указательного пальца скользит по границе лифчика, я быстро расстегиваю застежку, и ткань под тяжестью камней с глухим стуком ложится рядом с юбкой.