Не приведи меня в Кенгаракс

- Эй, товарищи! - крикнул в темноту Турусов. - Порядок!

Четыре старичка подошли.

- Ты не зря споткнулся на правую! - товарищ Борис улыбнулся Турусову. - Действительно, удача!

- Давайте мы вам поможем отнести ящик куда надо! - предложил сын начальника станции.

- А это еще кто? - удивился товарищ Алексей.

- Временщики-сопровождающие, - ехидно произнес Турусов. - Студенты подрабатывают. Можем купить у них все ящики!

Турусов шутил, но товарищ Федор взволнованно заходил взад-вперед по узенькой площадке между вагонами, потом спросил:

- А сколько у них ящиков?

- По накладной всего-то три штуки, - ответил Турусов.

- Трех тысяч хватит? - товарищ Федор остановился.

- Конечно, хватит! - донесся голос сына начальника станции. - А мы вам их с доставкой на место.

Оставив свой вагон пустым на сортировочной горке, студенты пыхтя тащили по ящику, тяжело ступая вслед за четверкой пенсионеров и Турусовым, в руках у которого тоже был ящичек, размером с обычную посылку, и только черные трафареты придавали ему значительность и право называться громко и величественно: ГРУЗ. Это и был тот самый дополнительный "ТПСБ-46ХХ".

Шли в сторону хиленького прожектора, потом свернули. Через четверть часа подошли к клубу собаководства. Вперед вышел товарищ Федор и отпер двери.

Ящики пока поставили в углу.

Студенты стояли у двери и нетерпеливо ждали обещанной оплаты. Друг с другом они больше не разговаривали.

Товарищ Борис сунул "деловому" пачку облигаций и выпроводил их на улицу.

Старики чинно расселись за столом. В их позах чувствовалось ожидание. Так ждут официанта в ресторане: чуть высокомерно и нетерпеливо.

- Молодой гражданин! - повернулся к стоящему рядом Турусову товарищ Борис. - Что же это вы бездельничаете?! Доставайте дополнительный, вскрывайте. Пора работать.

Турусов поднял лежащий на полу топор и отодрал с ящика крышку. Старички привстали и с любопытством заглянули внутрь.

- Опять фактический! - сосредоточенно произнес товарищ Алексей.

- Разбирать будем попапочно или подокументально? - спросил всех товарищ Федор.

- Попапочно! - поспешил заявить товарищ Михаил. - Подокументально нам и месяца не хватит!

- Хорошо, - согласился товарищ Федор. - Итак заседание коллегии по редактуре реальной истории объявляю открытым. Что там первое?

Товарищ Михаил вытащил из ящика верхнюю папку и прочитал ее название:

- "Дела товарищества иностранных рабочих в СССР. 1924-1938."

Товарищ Алексей скривился и чихнул. Даже глаза у него заслезились.

- Не надо нам это! - скоропалительно промолвил товарищ Борис.

- Все так считают? - товарищ Федор обвел присутствующих пытливым взглядом. - Что ж. У нас демократия большинства. Откладывай, товарищ Михаил, и доставай следующую.

- "Дипломатическая война Чили-СССР. Причины и последствия. Взаимное удержание заложников" - прочитал товарищ Михаил и рука его поползла к значку "Ворошиловский стрелок", словно хотела убедиться в том, что он не оторвался.

- О! - улыбнулся товарищ Борис, поправляя хнистые седые волосы, спадавшие на лоб. - Сорок восьмой! Забавная история.

Товарищ Алексей равнодушно пожал плечами.

- Нас она не касается, - сказал он.

- Пускай остается, - резюмировал товарищ Федор. - Мы ее молодому гражданину подарим. Подзаработает. Берите и пользуйтесь! Что дальше?

На следующей папке надпись была замазана тушью.

Товарищ Михаил развязал узелок, выровнял папочные загибы и бросил взгляд на содержимое. Вдруг на его лице появилась светлая добрая улыбка и он мечтательно прищурился.

- Что там такое?! - заерзал на стуле товарищ Алексей.

- Я его избирал в Горьком. Это речь моего депутата, - товарищ Михаил поднес один листок к глазам. - "Когда умер Владимир Ильич Ленин, один из поэтов писал следующее:

Портретов Ленина не видно:

похожих не было и нет,

века уж дорисуют, видно,

недорисованный портрет.

Вы, конечно, понимаете, - продолжал возбужденно читать товарищ Михаил, - что поэт имел в виду не фотографические портреты Владимира Ильича, а весь его облик, все его дела, и считал, что только века смогут дорисовать портрет этого величайшего человека эпохи. Поэт ошибся и просчитался здорово. Видимо он недостаточно хорошо знал нашу партию. Нашелся такой художник революции, зодчий нашей социалистической стройки, который не в века, не в сотни лет и даже не в десятки сумел поднять на невиданную высоту нашу советскую страну и тем самым нарисовать портрет Владимира Ильича, о котором писал в своем стихотворении поэт. Этим величайшим, гениальным художником ленинской эпохи, этим зодчим социалистической стройки, который нарисовал на деле портрет Ленина, каким он должен быть, является наш вождь и учитель товарищ Сталин..."

- Ну хватит. Хватит! - замахал старческой ладошкой товарищ Алексей. Хватит тронных речей!

- А кто это выступал? - негромко спросил Турусов.

- Николай Иванович Ежов, - уважительно произнес товарищ Михаил. Огромного значения был человечище. Как хорошо помнится: 9 декабря тридцать седьмого, Горький...

- Нам этого не надо, - процедил сквозь зубы товарищ Борис. Отложить!