Не пожелай ни дождика, ни снега

«Замуж захочешь, на четвереньках приползешь», – подумала Любаша, но игриво посмотрев на Лешку, сказала:

– Босиком, Лешенька, босиком.

Любаша обняла Лешку за шею и прижалась к нему всем своим мощным бюстом. Глубокий вырез платья кружил Лешке голову. Он танцевал танец за танцем с Любашей, и в один из перерывов предложил прогуляться. Любаша сразу согласилась. Отойдя в глубь леса, Любаша вдруг остановилась, обняла Лешку за шею и обожгла его страстным поцелуем. Кровь ударила Лешке в голову. Прижимая Любашу к себе, стал осыпать ее поцелуями. Он страстно целовал ее губы, шею, плечи. Постепенно его рука нащупала пышную грудь. Любаша глубоко задышала. Лешка стал действовать все смелее. Он нащупал застежку лифчика на спине у Любаши и расстегнул ее.

Освободившаяся от бюстгальтера грудь трепетала в Лешкиных руках. Любаша медленно стала расстегивать ширинку Лешкиных брюк. Лешка застонал. Им овладело яростное желание близости с Любашей. Казалось, что Любаша сейчас готова отдаться Лешке, но как только зазвучала музыка, она вдруг резко отпрянула от Лешки.

– Какой резвый хлопец, – сказала она, отвернувшись от Лешки и застегивая лифчик.

Лешка тоже быстро застегнул ширинку брюк.

– Любаш, ты извини, если что не так, – промямлил он.

– Да все так, пойдем танцевать, – хохоча, она потащила Лешку на танцплощадку.

Танцевали они уже в обнимку, как старые друзья.

– Леш, а ты меня проводишь? – спросила она.

– Любаш, у нас же поверка, мне надо быть в казарме.

– А я тебя подожду. Ты иди на поверку, а когда все улягутся, в окошко и ко мне.

У Лешки еще стучало в висках от Любашиной близости. Возможность провести с ней ночь вскружила ему голову.

– Ладно, жди меня у шлагбаума, я после поверки буду.

На поверке Лешка тихо сказал Ахмеду:

– Братан, я сегодня в самоход иду, прикрой, если что.

– Ты что, с дуба упал? Поймают, на губу пойдешь.

– Не поймают, сегодня наш шеф ответственный, он не сдаст.

– Ну ладно, как знаешь.

После ухода Лешки Любаша стояла у березы, теребя кончики платка, накинутого на плечи.

– Привет, солнце мое, – услышала она за спиной.

Обернувшись, девушка увидела Карцева.

– А, привет, Витяня, опять ответственный?

– Опять, Любань, опять. Я, надеюсь, ты разделишь мое одиночество?

– Нет, Витенька, сегодня без меня. Сегодня у меня свидание.

– Опять в поиске?

– Ну не век же мне гулять. Отгуляла я свое, замуж хочу.

– Так не здесь тебе надо мужа искать, а в городе, там четвертый курс летает, а этот вес уже не твой, они же младше тебя на три года.

– Витенька, ты же знаешь, я кого прижму крепко, из своих рук не выпущу.

«Да уж, это ты умеешь», – подумал Карцев.

– Ну что, счастливой охоты, Любань?

– Вить, ты сегодня после отбоя не свирепствуй, дай мальчишкам отдохнуть.

– Только ради тебя.

Карцев пошел в офицерское общежитие, а Любаша осталась ждать.

Лешка после отбоя, дождавшись, когда курсанты угомонятся, свернув летный комбинезон и взяв в руки ботинки, на цыпочках подошел к открытому окну. Посмотрев наружу и убедившись, что там никого нет, он выбрался на улицу. Там он оделся и, пригнувшись, побежал к шлагбауму. Еще издали заметил Любашу. Подойдя к ней, он шепотом, тяжело дыша, сказал:

– Ну что, потопали?

– Лешенька, а что так дышишь, боишься?

– Так первый самоход, страшно, – честно признался Лешка.

– Ох, сколько их еще у тебя будет, – засмеялась Любаша.

И они лесом зашагали в деревню. Шли быстрым шагом, и уже через час показались огоньки.

– Леш, ты только имей в виду, деревенские вас не любят, бьют сразу. Поэтому если повстречаем пацанов, ты ховайся.

«Ну вот, опять началось, – подумал Лешка, – там чечены били, здесь местные. Какие жертвы ради женской задницы! Се-ля-ви».

Но судьба была благосклонна к ним, и уже скоро они добрались до Любашиного дома.

Дом был старенький, покрыт потрескавшимся рубероидом. Покосившийся забор и заросший двор говорили о том, что мужчины в доме нет.

– Вдвоем с бабушкой живем. Потише, она сейчас спит, – шепотом сказала Любаша.

Открыв покосившуюся и скрипучую дверь, Лешка оказался в доме, пахнувшим молоком и свежеиспеченным хлебом. Любаша зажгла керосиновую лампу и стала накрывать на стол.

Через некоторое время на столе были вареная картошка, хлеб, сало и соленые огурцы. Открыв верхний шкафчик, Любаша достала какой-то бутыль с мутной жидкостью.

– Ну, для храбрости, – сказала Любаша, наливая по полграненого стакана себе и Лешке.

Лешка поднес стакан ко рту, и его чуть не стошнило. Из стакана исходил резкий запах самогона.

Видя, как передернулся Лешка, Любаша спросила:

– Может, не будешь?

– Летчики пьют все, что горит, – гордо сказал Лешка, а сам подумал: «Ну, маманя, прощайте».