Не по сценарию

Но неужели ему плевать на исход спектакля? Неужели он готов защищать девицу только за то, чтобы та раздвинула перед ним ноги? Какая мерзость. И полный бред, потому что Артур сам выгонит меня, если увидит, что я не справляюсь. Похоже, Эдик держит меня за идиотку, ну или за беспринципную продажную шваль, которая согласится ублажать этого борова в шарфике только для того, чтобы продержаться в театре немножко дольше.

Как бы ни кипела я внутри, отвечать надо было сдержанно, иначе Эдик еще и вредить начнет. Я знала этот тип людей, и жаль, что столкнулась с ним сейчас, когда я совершенно беззащитна перед ним.

— Спасибо, вы итак тратите на меня почти все время на репетициях, — прикинулась я дурочкой, делая вид, что не поняла грязных намеков. — Я надеюсь, у вас достаточно мастерства, чтобы за время официальных репетиций помочь мне. Если же этого не случится, не вижу смысла тратить на меня ваше драгоценное дополнительное время.

— Ну что ж, смотри сама, Элли.

Это прозвучало почти как угроза, я весь этот разговор окончательно выбил меня из колеи. А во время репетиций я поняла, что не зря переживала. Эдик смотрел на меня злыми глазами, и если вчера хотя бы старался сдерживаться, сегодня жестко критиковал каждую мою ошибку.

Через пару часов Влад, видя, что я доведена до ручки, попросил перерыв и отвел меня в кафе напротив театра. Он пытался меня успокоить, что у Эдика просто сегодня настроение дурное, и мне не стоит обращать на него внимание. Но как это сделать, если каждая моя реплика сопровождается почти оскорблениями? Да еще Марго нагло подхихикивает над каждой его колкостью. Рассказывать Владу о приставаниях я не хотела. Чем он может мне помочь? Он ведь тоже часть труппы.

Может, если мне удастся сыграть хоть чуточку лучше, Эдик отстанет? Я сама понимала, что надежды на это мало, но в зал вернулась уже немного успокоившаяся. И замерла от удивления, увидев Артура. Сердце ухнуло в пятки, я совсем не ожидала его сейчас встретить. Нет, сегодня не тот день, когда мою игру должен видеть именно он! Боже, за что мне это наказание?

Артур разговаривал с Эдиком, стоя у самой сцены. А когда Данилевский заметил нас, уселся в кресло первого ряда и велел продолжать репетицию.

Эдик при начальнике не посмел меня задевать, да и Марго притихла. Но ледяной взгляд Артура проникал под кожу, и я, как бы ни старалась, не могла справиться с волнением. Данилевский не сделал ни единого замечания, только смотрел так пристально, что бросало в жар.

Просидев чуть больше двух часов, он направился к выходу. Артур так и не сказал мне ни слова. Он не комментировал мою игру, не пытался исправить, не критиковал и, конечно, не хвалил. Не за что было хвалить. А я снова не поняла, как на меня подействовал его уход. С одной стороны, облегчение, а с другой — досада. Как будто петля, державшая за горло, вдруг ослабла, позволив вдохнуть, но вместо этого к спине приставили нож.

Мне захотелось броситься за ним вдогонку, задать сотню вопросов и потребовать ответ на каждый из них. Но сделать этого, разумеется, я не могла.

Я еле дотерпела до конца репетиций, но когда нас наконец отпустили, вдруг поняла, что не хочу домой. Мне нужно остаться здесь, наедине с этим залом, без лишних глаз и боязни критики попробовать еще раз вжиться в роль. Я должна не просто понять Катерину, а стать ею. Наверное, стоило попросить и Влада остаться, но я не решилась. Сначала надо самой, одной. А реплики своего партнера я частично помнила, так что легко могла воспроизвести их мысленно.

Сидя в гримерке, я чутко прислушивалась к голосам за дверью. Актеры расходились, но больше всего я ждала ухода Эдика. Мне совсем не улыбалось встретиться с ним один на один в коридоре опустевшего театра.

И вот наконец послышался его голос, о чем-то игриво шутивший. Манерную речь ответившей ему женщины я бы не перепутала ни с чьей другой. Это была Марго. Чудесно, они ушли вдвоем. Я осторожно выглянула из гримерки и увидела спины удалявшейся парочки. Для верности выждала еще пару минут.

Когда мне показалось, что все звуки в коридоре стихли, я выскользнула из тесной комнатушки. Осторожно прокралась по коридору до балконов, нависавших над холлом, посмотрела вниз. В вестибюле, у самого входа, за столом сидел наш охранник. Больше никого, так что моей репетиции никто не помешает. О том, что охранник меня потом выпустит без вопросов, я даже не сомневалась. Мне ведь не говорили, что я должна покинуть театр в какое-то определенное время, да и не ночь еще на дворе.

Но я все равно нервничала. Ничего предосудительного не делала, но отчего-то не хотелось, чтобы меня заметили. Я разгладила юбки своего сценического костюма. Платье с кринолином я специально не стала снимать, чтобы лучше вжиться в роль. Еще и волосы заколола наверх: носить распущенные с таким нарядом казалось кощунством. Свет в зале уже был погашен, а полы вымыты. Значит, уборщицы меня тоже не потревожат.