Не по сценарию

Чертов банкир был прав, и чем-то его предложение меня зацепило. Я могу быть единоличным пользователем своего произведения, эксклюзивным поставщиком эмоций по нему. Это щадило бы мое самолюбие и тщеславие, но со временем популярность угасала бы, сдерживаемая рамками моего театра. Расчетливый предприниматель во мне зашевелил мозгами, выстаивая перспективы и рисуя возможные риски.

— Я мог бы ездить с гастролями, — высказал я одну из версий своего продвижения.

— Бросьте, вы сами знаете, какие это расходы. Сейчас вам это не по карману. А так большую часть возьмут на себя другие театры, с которыми вы заключите контракты. Ваше имя будет на всех афишах, а договоры вы можете подписать таким образом, чтобы контролировать постановки вплоть до мельчайших деталей. Вам будет обеспечена популярность, а еще вы сможете получать доход от тех постановок, приняв в процессе минимум участия. А от нас вы получите дополнительную бесплатную рекламу еще на месяц. Бонус, так сказать.

Да, финансист прав. Тщеславие — тщеславием, но бизнес так не строится. И если моя пьеса кому-то интересна, нужно пробовать ее показывать везде, где получится.

Я посмотрел на Марата, он задумчиво потирал лоб, глядя на меня. По его взгляду я не смог понять, какого мнения придерживается мой компаньон по этому предложению. Значит, надо будет обсудить с ним после все плюсы и минусы.

— Я должен ознакомиться со всеми театрами, поговорить с их владельцами и подумать о содержании контрактов. Сейчас я не могу принять решения, — ответил я Савельеву. — Но я услышал ваше предложение и постараюсь вернуться с ответом к концу следующей недели.

Савельев довольно кивнул. Конечно, он не ждал от меня ответа прямо сейчас, и то, что я не отказал сразу, значительно повышало шансы на положительный ответ.

Когда мы распрощались с банкиром, я опустился обратно в свое кресло.

— Что думаешь, Марат? — спросил я.

— Это твоя пьеса, и ты волен распоряжаться правами на нее как захочешь. Но я бы сначала посоветовался с юристами, чтобы они подсказали, как передать права таким образом, чтобы ты не остался внакладе.

— Это само собой, — отмахнулся я от очевидного. — Но у тебя нет других возражений? Я вижу, что ты сомневаешься.

Марат снова потер лоб, словно пытаясь сформулировать свои мысли.

— А тебя не смущает, что какой-то другой театр будет показывать твое произведение? Это ведь твое детище, часть твоей души, а ты собираешься это продать.

Я задумался над этим замечанием и понял, что Марат высказал вслух ту самую мысль, которая царапает и меня. Но ответ пришел внезапно быстро и очень легко.

— Ты знаешь, нет. Я не продаю часть души, я продаю возможность показать зрителю эту часть моей души. И только от меня зависит, насколько хорошо другим постановщикам и актерам это удастся сделать. А еще я с легкостью готов отдать эту пьесу, потому что очень скоро поставлю другую, и уж на нее-то я хочу остаться единственным правообладателем.

— Ты ничего не говорил мне об этом, — удивился мой компаньон. — Но, черт побери, ты даже не представляешь, как я горжусь тобой!

Марат крепко обнял меня, потом схватил за плечи и потрепал немного, глядя в лицо. Я увидел, как он счастлив, и это было невероятно приятным зрелищем. Глаза Марата, такого уравновешенного, спокойного, немногословного, сейчас сияли счастьем и теплотой, за которые я почувствовал невероятную благодарность.

Мы решили обсудить детали всех предстоящих дел уже завтра, ведь сегодня мы смогли перевернуть страницу, за которой театру открывались новые горизонты, и их надо было еще осознать. Сейчас нам всем требовался отдых после очень трудного и насыщенного дня, поэтому я попрощался с Маратом и отправился к Элли, которая уже ждала меня в холле внизу.

Сегодня я утащил Элли к себе, и эта ночь казалась мне самой счастливой и поистине бесконечной. Я не думал, что с девушкой можно не только заниматься сексом, но и делить самые счастливые моменты своей жизни. Хотя, делить — не совсем правильное слово, потому что ее эмоции умножали мою эйфорию в несколько раз, и я видел, что Элли чувствует то же самое.

Мы много смеялись и дурачились, а потом вдруг наше настроение в один миг перерастало в нечто большее, переходило в другое измерение, и мы сплетались в поцелуе, словно нам обоим требовался кислород, который только мы и могли друг другу дать.

Рассвет мы встретили уставшие и счастливые, полные планов и надежд на будущее. И в то самое утро Элли согласилась наконец окончательно переехать ко мне.

Следующая неделя была невероятно насыщенной. Нас с Элли и Владом таскали на все возможные съемки и мероприятия, а нам приходилось посещать каждое из них, чтобы удовлетворить не остывающий интерес зрителей. Буквально пару дней оставшиеся билеты на финальные дни показа были раскуплены, и мы стали обсуждать решение продлить его, если к концу месяца интерес не ослабнет.

Я много работал и по проекту Савельева. В итоге согласился на сотрудничество с двумя питерскими, одним нижегородским и одним самарским театрами. Мы решили, что если проект выгорит, географию можно будет расширить.