Не по совести

Леха искоса осмотрел представленного ему человека, отметив про себя, что прозвище тому, по сути, подходит: невысокий сорокасемилетний представитель сильного пола отличался и низеньким ростом, и нескончаемой живостью, а нескладная, небольшая фигура выдавала явное отсутствие физической силы; однако твердый взгляд маленьких серых глазок, наполненный непоколебимой решимостью, выдавал собой человека, и смелого, и бесстрашного, и целеустремленного в своих убеждениях; маленькая, круглая голова была украшена кудрявой прической, где густые черные волосы совсем не имели проседи (возможно, он их даже и красил); продолговатое лицо не казалось уже привлекательным, а следовательно, чтобы скрыть потрепанность временем, имело курчавую бороду, скрывавшую тонкие широкие губы; огромный, невзрачный нос, искривленный своей крючковатой формой, придавал владельцу сходство с кречетом, а может, и с коршуном. «Что еще за гусь-то такой? – непроизвольно промелькнуло в голове у Слона. – Наверняка принес с собой какие-никакие нехорошие вести».

Он был не так далек от суровой истины, потому что его предположение оправдалось почти сразу, как только все, частично утолив утренний голод, встали из-за стола и когда затем Константин повел их в свой кабинет, располагавшийся на верхнем этаже его массивного дома; именно там, оставшись втроем (чтобы их невольно не подслушал никто из обслуги, состоявшей, между прочим, исключительно из судимых ранее элементов), молодые люди приготовились выслушать, что конкретно им хочет поведать посланник, прибывший из столицы и посланный верховными главарями всего российского криминального бизнеса; да, он был именно представителем преступного синдика, пытавшегося «подмять» под себя всю уголовную братию, существовавшую во всей необъятной России; и как раз с этой целью главные боссы и высылали в областные города регионов своих уполномоченных представителей, снабжая их для осуществления своих целей надежной охраной, а заодно и поручением говорить от их имени, делая первым лицам преступности недвусмысленные предложения «становиться под них» – вот в точности с таким же «предписанием» и прибыл этот посыльный, являвшийся (как то не покажется странным) одним из первых «бухгалтеро́в» всего преступного мира.

– Так что, Хорек, ты хочешь нам сообщить? – проговорил Костя-киллер, усевшись за стол и предложив остальным сесть в кресла напротив; не позабыл бандит в этом случае придать выражению своего лица грозный вид, какой мог напускать на себя, единственное, только лишь он. – Можешь говорить при нем смело – это мой человек, – указал «ивановский авторитет» рукой на Михайлова, – он со мной и с самых низов, и, соответственно, в курсе всех моих дел.

– Я приехал по настоянию главной воровской сходки нашей страны, – начал свою речь Зигмунд Петрович, несколько стушевавшись от страшного вида обоих преступников; но со своими трусливыми чувствами он справился быстро (ведь ему приходилось иметь дело с людьми и покруче), а соответственно, и продолжил: – И хочу сразу сказать, что, кроме «погоняла» Хорек, я имею еще и Бухгалтер; последнее связано с тем немаловажным условием, что мне приходится заведовать всеми криминальными финансами Центрального округа, и к вам меня направили с этой же самой целью.

– То есть ты хочешь стать моим финансистом? – превратно, и притом именно так, как ему и было надо, истолковал Константин вступительные речи посыльного. – Ты мои деньги пересчитывать будешь – правильно я понял твое изречение?

– Не совсем, – ничуть уже не смущаясь, продолжал «гнуть свою линию» невзрачный мужчина, – я приехал к вам с предложением отдавать процент от всей прибыли в «общий централ», а мы в этом случае не будем соваться в ваши дела и предоставим вам прямую, а главное полную, возможность самим налаживать бизнес и главенствовать в своем регионе.

– Ты что такое «несешь»? – «прорычал» Беркутов, невольно приставая со стула и делая лицо от обуявшего его гнева красно-пунцовым. – То есть я буду здесь рисковать, выкачивая из барыг их незаконно добытые барыши, а вы там, в своей поганой Москве, не ударяя палец о палец, станете получать мои денежки только за то незначительное условие, что не будете совать свой «длинный нос» в мое перспективное дело?! Как-то непривлекательно все это выглядит – тебе, Слон, не кажется?

– Верно, – подтвердил огромный верзила, по привычке хватаясь за свой пистолет, извлекая его наружу и одновременно наставляя на присланного из столицы парламентера, – а может, всадить ему пулю промеж его хитреньких глазок, да и посмотреть: что именно он споет в этом случае?

– Обожди, верный мой Леха, а не то как бы не было плохо, – продолжал Константин в своей сизлюбленной манере сводить все словесные обороты к притчам и поговоркам, – давай сначала послушаем, какие нам предложат солидные аргументы, ведь, как ты знаешь, чтобы заставить платить Костю-киллера, причина должна быть невероятно значимой и очень весомой; итак, Хорек, обоснуй: что именно ты предложишь в противовес «волыне» нашего общего друга?