Не по совести

Постепенно Азмира (как следует понимать, их общение так и продолжилось) сама не заметила, как невольно попала в «сети вероломной любви», невольно расставленные этим обаятельным и, самое примечательное, добродушным к ней человеком; с каждой встречей она становилась с ним все более ближе, а уже через полторы недели, прошедшие после их знакового знакомства, Холод «купил» Тагиеву на целых трое суток и увез красавицу в главный город России, где стал водить ее по различным развлекательным заведениям, показывая совершенно иную жизнь, полностью отличную от той, что знала бедная девушка несколько ранее; в результате прямо в первую же ночь своего пребывания в славной столице она, спрятавшись в ванной «номера для новобрачных», предалась там безудержным, горьким рыданиям, вызванным видом представшего перед нею великолепия. Владик (как к тому времени его уже называла влюбленная девушка) ее долгим отсутствием тогда не на шутку обеспокоился, причем ему даже пришлось вызывать метрдотеля, чтобы тот в срочном порядке организовывал выломку двери; однако поступать так при тех обстоятельствах не потребовалось: Тагиева, чуть успокоившись, сама вышла наружу, представив на обозрение всех присутствующих прекраснейшие глаза, но разве только немного заплаканные и полные грустной печали.

Стало быть, своего бывшего кавалера с течением времени она вспоминала все реже, полностью растворившись в чувстве, возникшем к его ближайшему родственнику; с Владиславом же они встречались все чаще и давно уже не использовали между собой средств предохраняющей контрацепции; в свою очередь (как, впрочем, и следовало ожидать), через какой-то месяц организм молодой особы возвестил о происходящих в нем изменениях: в ней зарождалась новая жизнь – чему сама Азмира была нескончаемо рада! Младенец еще не родился, но она уже боготворила его всем своим сердцем, отчетливо понимая, что он был зачат ею от нескончаемо любимого человека.

Не зная предела свалившемуся на нее счастью и определившись со своим интересным положением, непременным для каждой нормальной девушки, Тагиева ждала теперь только одного: очередного визита возлюбленного, намереваясь поделиться с ним радостной новостью. Но?.. Прошла неделя, другая, а он все не появлялся. Наконец, одним погожим днем, случившимся в самом конце сентября, он появился внезапно, когда молодая путана на его визит никак не рассчитывала… приехал он без предварительного звонка, неожиданно, заявившись поздней ночью, когда в дому сталинской планировки все давно уже спали; постучав в дверь квартиры, где жила красивейшая из девушек, он долго не мог дождаться, когда же ему в конечном итоге откроют; да, вначале ему пришлось выслушивать недовольное ворчание престарелой соседки, доносящееся из самых дальних комнат, расположенных внутри убогого помещения. В тот же самый момент проститутка, уставшая за день в «непосильных трудах», находилась в своем закутке и спала настолько крепко и глубоко́, что не слышала ничего, что происходило в округе. Отец ее, как и всегда в последнее время, находился подле своего нового работодателя, который не отпускал его от себя ни на шаг, поступая так не только по той исключительной причине, чтобы тот невзначай не «набрался», но еще и подразумевая его присутствие на тот случай, ежели вдруг куда придется срочно доехать. Поэтому вся надежда полуночного визитера была только на то, что ему смилостивится и откроет «скрипящая» в недовольстве старуха.

А та, еле-еле перебирая ногами и вспоминая все неприличные слова, какие за ее долгую жизнь ей стали известны, наконец-таки приблизилась к двери, прислонила к ней ухо почти вплотную и своим надсадным голосом проворчала:

– Кого еще «черти на метле» принесли? На часы-то смотрели?

– Извините, бабушка, – отвечал ей бизнесмен предусмотрительно вежливо, – откройте, пожалуйста; мне очень нужно к Вашей соседке – для меня это очень важно.

– Мне что из этого? – возразила престарелая женщина, продолжая прочно «держать оборону». – Нечего шастать здесь по ночам, а приходи утром и спокойно общайся: ей завтра не «на работу» и она будет дома, – после этих слов она со зловредностью захихикала.

– Но завтра может быть уже поздно, – настаивал богатый предприниматель, – я уезжаю, и притом далеко… слышите: давайте я дам Вам немного денег – вы мне только откройте.

– Иди, иди подобру-поздорову, – упрямилась Елизавета Ивановна, ничуть не желая сдаваться, – я сама тебе денег заплачу, сколько захочешь, только оставь нас в покое; а будешь упрямиться – вызову нашу милицию.

Поняв, что старушка ему ни за что не откроет, разочарованный мужчина вышел на улицу и подошел к окошкам квартиры, располагавшейся на первом этаже, где, незатейливо просчитав спальное помещение, в котором должна была спать его любимая девушка, стал энергично «барабанить» по стеклам. Молодая прелестница, охваченная крепкими сновидениями, в конце концов стала слышать эти громкие, настойчивые звуки, мешавшие ей насладиться счастливыми грезами.