(не) Отец моего сына

Неожиданно из нашей палаты послышался шум. Началась суета вокруг, возгласы, крики, беготня. Переглядываемся с Эриком, страх отражается в наших глазах. Не сговариваясь, бежим обратно к Андрею и наблюдаем, как врач проверяет его реакцию на свет от фонарика. Не успеваем до конца осознать все, как медсестра рядом произносит:

– Он очнулся.

Жизнь стала налаживаться. Мы с Никитой буквально поселились в больнице, рядом с Андреем. Эрик, Жанна навещали нас через день. А мы развлекали Андрея в палате, чтобы ему не было совсем скучно. Даже находясь с ним в палате, таким больным, слабым, избитым, я чувствовала себя в безопасности.

Поначалу Андрей удивлялся моей доброте, вниманию и заботе. С опаской и подозрением смотрел на ложку с супом, которым я его кормила. На меня, когда настаивала на продлении его больничного, желая, чтобы он до конца восстановился и не рвался обратно в жизнь, пока полностью не поправится.

С Никошей было так же. Поначалу на его «папа» Андрей не отзывался, игнорировал. Потом стал поправлять его, говоря, что он дядя, а папа Никиты очень хороший человек, смотрит сейчас на нас всех с небес и улыбается.

Конечно, мой сын не понимал еще ничего, но Андрей не терял надежды и часто рассказывал ему что-то хорошее о Володе.

Ближе к выписке он уже клал ребенка на край своей кровати и рассказывал какие-то смешные истории, или же читал детские книжки, или смотрел с племянником мультики на планшете.

Няню я на время нашего больничного отпустила. Бедная женщина, ей тоже тяжело пришлось. Перенервничать, столько мыслей обдумать, понять, что же произошло. Но ее профессионализм и человеческая мудрость помогли. Она оказалась стойким борцом и, хотя по приезде была несколько напугана, все же выглядела вполне спокойной.

С каждым днем выписка все ближе. Мы с Андреем особо не говорим о наших отношениях, больше о посторонних вещах. Просто ведем себя воспитанно, интеллигентно, по-доброму. Не ссоримся, не оскорбляем друг друга. Он принял мои правила игры о "молчаливом перемирии" и стал вести себя намного терпимее и тактичнее.

Не знаю, что будет с нами, когда мы вновь окажемся дома и житейские проблемы опять встанут перед нами, но здесь и сейчас я не хочу больше никаких войн с ним или выяснения отношений. Я мечтаю, что он выздоровеет и снова станет сильным.

Потеря мужа, угроза жизни моего ребенка и моей заставили меня задуматься, а правильно ли я трачу время на земле на старые обиды на Андрея? Возможно, уже пора перерасти их и стать взрослой.

Сегодня день выписки. Немного нервничаю, Татьяну Викторовну попросила посидеть сегодня дома с Никитой, договорилась с Жанной, чтобы она взяла себе помощницу и приготовила праздничный ужин, накрыла на стол. Пригласила Эрика и его невесту к нам в гости. Отметить удачное завершение наших злоключений.

Андрей с Эриком не стали вдаваться в подробности, но заверили, что вопрос с той бандой решен. Нашли их ищейку в органах и, подставив оборотня в пагонах, завели уголовное дело на всех. Выяснилось, что они не только покушение на нас организовали, а еще и продажей запрещенных веществ занимались, насилие над девушками совершали, а также не брезговали торговлей детьми, и все эти притупления прикрывало должностное лицо. Услышав последнюю статью, по которой будут проходить эти преступники, крепче прижала к себе Никиту, уснувшего у меня на руках. Какой кошмар, у людей нет ничего святого! И как таких земля носит?! Я лишь рада, что судьба увела с нашей дороги таких людей, хоть они и задели нас, да так, что никогда в жизни не забуду. В общем-то, выбрались мы с минимальными потерями.

Также Эрик поговорил с Ольгой. А вернее, пригрозил ей, как он сам сказал. Потому что слов она не понимала. Итог переговоров: она не стала претендовать на наследство Вовы и написала отказную с признанием того факта, что отцом ее сына является другой человек. А значит, наследником быть просто не имеет право. Тем более его нет в завещании.

Андрей входит в палату после прохождения процедур, для оформления выписки.

Мне кажется, он чем-то недоволен, но решила не уточнять.

Тянет здоровую руку к шкафчику, пытаясь что-то взять.

– Давай помогу, – встаю с кресла, обхожу, чтобы не задеть его перебинтованную руку.

Он молчит и все пытается открыть крышку на бутылке воды, за которой тянулся.

– Спасибо, – сдержанно отвечает мне.

– Терапевт еще должен прийти, дать заключение, и хирург. И мы свободны, – ободряюще восклицаю.

Андрей лишь напряженно кивает и молчит.

Врачи заставили нас ждать еще около часа, но из-за того, что мне пришлось повозиться с бумажками, он пролетел незаметно.

Все это время я ощущала, как будто нутром чувствовала, что с Андреем что-то нет так. Он вдруг резко изменился.

Если все это время он поддерживал наш нейтралитет и мы не говорили о прошлом, стараясь не воскрешать былые раны, то сейчас все как будто поменялось.

Интуитивно я ощущала какую-то напряженность, но не могла понять, откуда она появилась.