(не)отец моего ребенка

К горлу подходит ком, а в голову забираются неутешительные мысли. Игорь не может иметь детей, это я знаю. А ещё я знаю, что он влюблён… был влюблен, по крайней мере мне хочется в это верить, в Карину. И хотел, чтобы и она, и близнецы жили с ним. Он был готов принять детей брата и растить их как своих. Что, если Юра прав? Раньше ведь Игорь не проявлял ко мне особого интереса, разве что для корыстных целей, а сейчас вдруг ни с того ни с сего стал таким внимательным и заботливым.

— Руки от неё убрал, — слышится со стороны рык, и я вздрагиваю от взгляда, которым Игорь прожигает Юру.

— А то что, брат? Ударишь меня? Из-за неё? Хотя, смотрю, вы неплохо проводите время вдвоём. Ну и как она тебе? Поделишься с братом впечатлением?

По лицу Игоря ходят желваки, он напряжен, видно, что с трудом сдерживается.

— Ты пришел ко мне, чтобы спросить это? Или есть какая-то более важная причина? — холодным голосом спрашивает он.

— Да вот, по Вике соскучился, дай, думаю, гляну, как она, проведаю голубков. А ты скучала по мне, детка, а? — явно провоцируя Игоря, спрашивает Юра, а потом все происходит настолько быстро, что я не успеваю понять. — Ты все так же сладко целуешься, а? — Мужчина впивается поцелуем в мои губы, и я замираю от неожиданности. Глаза широко распахиваются от удивления, я мычу, пытаясь отстраниться от Юры, а потом в одно мгновенье Игорь отталкивает его от меня и ударяет кулаком в лицо. Между ними завязывается настоящая драка, я кричу, пытаюсь их остановить, но они меня словно не слышат. Игорь яростно колотит брата, тот защищается, а потом блокирует его удар и даёт тому под дых. Они ломают мебель и сметают все вокруг.

— Пожалуйста, прекратите! Прошу! — умоляю я, уже не сдерживая слезы, а потом чувствую резкую боль внизу живота, упираюсь рукой о стену и оседаю на пол.

Глава 39

Игорь

Я не сразу замечаю, как что-то меняется. Меня настолько поглотила ярость и ревность, что перед глазами встала пелена и я набросился на брата. Мы ни разу серьезно не ссорились, даже когда Карина ушла к Юре, я не винил его в этом и не держал злобы. Это был ее выбор. Осознанный. И Юра здесь совершенно ни при чем. Я просто не стал соперничать, отошел в сторону, давая им спокойно развивать их отношения, и молча завидовал. Но вот сейчас, когда увидел, как он целует Вику, — сорвался. Потому что в этом мире должно быть хоть что-то, что принадлежит лишь мне. Та черта, за которую не должен переступать брат. Вика и ребёнок — единственное действительно дорогое для меня сейчас, и своим поступком Юра осквернил наши братские отношения.

Я блокирую удар Юры и краем глаза замечаю, что Вика осела на пол. Сердце пропускает удар. Липкое чувство страха пробирается под кожу. Я отпускаю брата, даже не чувствуя удара под дых, и несусь к девушке.

— Вика, что такое? — падаю рядом с ней на колени и встревоженно всматриваюсь в ее лицо.

— Не знаю. Ребенок. Что-то не так, — почти шепотом произносит она, прижимая обе руки к животу, и по ее щеке скатывается первая слеза.

— Я вызову скорую, — слышу за спиной и оборачиваюсь к брату.

— Я сам ее отвезу в клинику, а тебя чтобы здесь больше не было. Если с ребенком что-то случится, — шиплю сквозь зубы, но закончить фразу не могу. Я с детства верил, что у близнецов одна душа на двоих, верил в какую-то связь между нами, иначе как объяснить, что в день, когда Юру сбила машина, у меня так резко схватило сердце, что я с трудом сделал вдох. Или же когда я заболел, температура поднялась и у брата, несмотря на то что между нами были сотни километров. Я люблю его и не желаю ему зла, но если с Викой либо ребенком что-то случится, никогда ему не прощу. И себе тоже. Потому что моя вина в том, что ей стало плохо, тоже есть.

— Игорь, как бы там ни было, но это мой ребенок, я волнуюсь за них с Викой, — произносит он, пока я пытаюсь сообразить, что делать, в спешке натягиваю на девушку теплую куртку и шапку и полностью игнорирую брата.

— Все будет хорошо, милая, — целую ее, собирая губами соленую влагу, — только не волнуйся, пожалуйста, все будет хорошо.

Не знаю, кого пытаюсь успокоить больше: себя или ее, но меня бьет крупная дрожь страха точно так же, как и Вику.

— Сможешь дойти до машины или взять тебя на руки? — спрашиваю ее и параллельно набираю клинику, чтобы доктора были готовы к нашему приезду.

— Я сама, — хрипло произносит она и, оставляя Юру одного в квартире, я открываю дверь, пропуская Вику вперед.

— Все в порядке? — спрашивает сосед, кажется Макс, который появляется словно из ниоткуда. Он встревоженно смотрит на девушку, а потом переводит на меня взгляд, в котором плескаются чувства, далекие от симпатии. Полностью идентичны моим, между прочим.

Я с силой жму сразу на все кнопки вызова лифта. Обнимаю Вику и шепчу утешительные слова. Впервые в жизни я боюсь за кого-то настолько сильно, как за нее с малышом. Она кривится от боли время от времени и хватается за живот, а я ненавижу себя за то, что абсолютно беспомощен в этой ситуации.

— Не плачь, пожалуйста, — прошу ее и прижимаю к себе сильнее.