Не нужно молчать

– О, дорогая! – Мама чуть не придушила меня в объятиях. – Карл, разве это не прекрасно?

– Что еще за Весенний бал? – проворчал папа.

– О-о, это крутые танцульки, – поделился сакральным знанием Уилл. – Все наряжаются в древние шмотки с гаражных распродаж. Тайлер говорит, его брат уже купил джинсовый костюм в стиле семидесятых.

Мама просияла.

– Похоже, кое‐кому предстоит поход по магазинам.

Я вскинула ладони.

– Слушай, это не такое уж большое событие. Мы с Рэйчел присмотрим что‐нибудь завтра после школы.

Мама с расстроенным лицом вернулась к стряпне.

– Серьезно, мам. Это же не выпускной бал.

Я еще не успела договорить, а уже пожалела о своих словах. Мама потянулась к шее, сжимая воображаемую жемчужную нить.

– Как думаешь, он пригласит тебя и на выпускной?..

Папа покачал головой.

– Сью, пусть бедная девочка разбирается с одними танцами за раз. – Папа набрал пригоршню чипсов и вместе с пивом вернулся обратно в гостиную, напоследок бросив на меня многозначительный взгляд. – А если этот охламон отобьется от рук, просто врежь ему, как в тот раз.

Папа успел посмотреть краткий выпуск спортивных новостей и половину шестичасовых, прежде чем на духовке запищал таймер. Мама выгрузила свои «безупречные» энчилады на стол и крикнула, чтобы он выключал телевизор и шел ужинать. Однако не успел папа потянуться за пультом, как с экрана послышались слова «…несколько арестов в старшей школе Корал-Сэндза», и мы все приникли к телевизору.

Незнакомая блондинка с микрофоном стояла перед школой – нашей школой, – обрисовывая студии в Де-Мойне ситуацию, подробный репортаж о которой должен был выйти в десятичасовых новостях. Внизу мерцала плашка с именем: «Слоан Китинг». Ее лицо обрамляли золотистые локоны, макияж был идеален, а матросская блуза удачно облегала фигуру. При этом сама девушка выглядела ненамного старше меня.

Окружной шериф подтвердил арест четырех учеников старшей школы, хотя их имена пока не называют. Известно, что двое учащихся – несовершеннолетние, а двоим уже исполнилось восемнадцать. Молодые люди обвиняются в сексуальных домогательствах, изнасиловании и распространении детской порнографии. Инцидент произошел на вечеринке, которая состоялась в прошлую субботу в доме ведущего игрока баскетбольной команды Корал-Сэндза. Подробности в десятичасовом…

Папа наконец нашарил пульт. Мы несколько секунд молча смотрели на темный экран, прежде чем мама тихо сказала:

– Давайте есть.

Энчилады и вправду были безупречны, но я давилась каждым куском. Почему у меня было ощущение, будто я где‐то чудовищно ошиблась? Папа молчал, пока мама забрасывала меня вопросами.

Это та вечеринка, на которую ты ходила?

Вечеринка Джона Дуна?

Бен тоже там был?

Вы что‐нибудь видели?

Вы что‐нибудь слышали?

Где были родители?

Уилл охотно делился слухами, подхваченными от приятеля Тайлера.

– Все знают, что обвинения выдвинула Стейси.

– Стейси? – Мама повернулась ко мне. – Ты ее знаешь?

Я кивнула.

– И ты тоже.

– Ты же не имеешь в виду… – Мама опустила вилку. – Стейси Сталлард?

– Разве не мрак? – Уилл был близок к тому, чтобы схлопотать по шее. – В жизни такого не видел! Я хочу сказать, нас показывают в новостях, и…

– Ну хватит. – Папа промокнул рот салфеткой и бросил ее на тарелку. Я вздрогнула от металла в его голосе. – Нечего тут обсуждать.

– Я и не… – начал было Уилл, но тут же смолк, напоровшись на взгляд «Что-я-сейчас-сказал?». Папа прекрасно умел донести мысль без слов, так что, когда он повышал голос, прислушивались даже самые твердолобые.

Папа повернулся ко мне.

– На той вечеринке было спиртное?

Я почувствовала, как начинают полыхать щеки.

– Да.

– И ты пила со всеми?

Сердце колотилось как бешеное, но я знала, что лучше не врать. Из меня никудышная лгунья. Так что я кивнула. Папин взгляд грозил вот-вот прожечь во мне дырку.

– Меня отвез домой Бен, – быстро добавила я. – Еще в начале вечера. Он не позволил бы мне сесть за руль.

Папа медленно кивнул.

– Мудрое решение, юная леди. Если я услышу, что ты была за рулем в нетрезвом состоянии, в колледж будешь поступать сама. И оплачивать его тоже из собственных средств.

Кажется, я целую вечность смотрела в тарелку.

– Кейт? – Папа наконец окликнул меня по имени. Я подняла голову. Когда он заговорил снова, его голос смягчился. – Не высовывайся, поняла? Не стоит тебе влипать в это дерьмо. Правда все это или нет, а человеческие жизни будут разрушены. Сиди тихо. С этой минуты ты даже не знаешь адреса Джона Дуна.