Не навреди ему

Мне нужно в туалет, в горле у меня сухо, как в пустыне. Около часа назад я спросила, можно ли мне сесть в машину, чтобы не мерзнуть, но они просто продолжали молча на меня смотреть. И с тех пор я стою, дрожа и выкуривая одну сигарету за другой, – земля вокруг моих ног уже усеяна бычками.

Я слышу рев мотора за спиной и оборачиваюсь. На дороге подпрыгивают на ухабах два луча от фар.

Это она. Они привезли ее обратно. Или, может быть, уже ее убили и едут за мной.

Машина доезжает до конца дороги, резко сворачивает влево, как будто должна объехать здание, и внезапно останавливается. Сердце у меня падает. Это не та машина, на которой увезли Анну, это «Порш-Кайман» с прошлогодними номерами. Тоже краденый.

Из машины вылезают Дэмиен и Рик.

Вот черт.

– Ты что здесь делаешь? – спрашивает Дэмиен, направляясь ко мне. Рик быстро идет за ним следом.

– Эй, – говорит Дэмиен, приблизившись. – Я тебе вопрос задал.

Его глаза едва не вылезают из орбит от злости. Он замечает синяк у меня на щеке и сразу же оборачивается к одному из моих охранников.

– Ты это сделал?

– Джекс, – говорит тот, что стоит слева. – Она мешала.

Он снова смотрит на меня, трясясь от ярости.

– Что значит «мешала»?

– Долго объяснять, – отвечаю я.

Он хватает меня за руки.

– Я тебе говорил сюда не возвращаться.

Его лицо так близко, что мне видно, насколько расширены у него зрачки и что из ноздрей торчит что-то белое. Я смотрю на Рика – он так же взвинчен.

– Не на него смотри, – встряхивает меня Дэмиен, – а на меня. Что ты здесь делаешь?

– Эй! – говорит Рик, поднимая в воздух мою руку. – Это мое кольцо!

Я отдергиваю руку и вздрагиваю, когда Дэмиен снова орет, обдавая меня горячим дыханием.

– Объясняй давай. Сейчас же.

Нам в глаза ударяет белый яркий свет. Мы оба щуримся и оборачиваемся на другую машину, которая заезжает на свалку. Когда мотор глохнет и выключаются фары, я ее узнаю.

Это машина, на которой увезли Анну.

Двери быстро открываются одна за другой, и из машины вылезают люди в масках. Я надеюсь увидеть следующей голову Анны, и каждый раз, когда этого не происходит, сердце у меня падает.

Господи, они и правда ее убили. Они бросили где-то ее мертвое тело, оставили гнить.

Из машины вылезает еще одна фигура. Слишком темно, чтобы разглядеть, и поначалу мне кажется, что это очередной человек в маске, но потом я понимаю, что на голове у него не балаклава, как у остальных, а мешок. Мешок стаскивают с головы, и в темноте показываются светлые волосы Анны.

Я вырываюсь из рук Дэмиена и бегу к ней навстречу. Она кажется странно спокойной, но на лице у нее застыла смертельная бледность. Люди в масках молча проходят мимо меня.

– Ты в порядке?

Я рассматриваю ее, ожидая найти кровь и синяки, но, кажется, ее не тронули. Она молча кивает и бросает взгляд на мою щеку.

– Нам надо идти, – говорит она быстро и поворачивается, не произнеся больше ни слова.

– Подожди, подожди минутку. Что случилось? Я думала…

Я оглядываюсь через плечо. Дэмиен и Рик смотрят на меня в ужасе.

– Марго, – резко произносит Анна. Она стоит возле моей машины и ждет, когда я ее открою.

Я бросаю еще один взгляд на Дэмиена и вижу, насколько он зол на меня за то, что я сюда приехала. Мне нужно попробовать поговорить с ним, объяснить, что это было необходимо, чтобы получить деньги, но я чувствую нетерпение Анны. Я не могу позволить себе отпустить ее одну.

Я возвращаюсь к машине, не оглядываясь, даже когда Дэмиен окликает меня по имени.

– Так что случилось? – спрашиваю я, когда мы садимся в машину. – Они тебя не тронули?

Я завожу мотор и разворачиваюсь. Она не произносит ни слова, пока мы не проезжаем ухабистую дорогу наполовину.

– Со мной все нормально.

– Чего они хотели?

Она смотрит в окно, как будто не слышала моего вопроса. Я доезжаю до конца проселочной дороги и сворачиваю на шоссе, чувствуя исходящий от нее запах свежего пота. Она нервно постукивает ногой по полу.

– Анна, – серьезно говорю я. – Чего они хотели?

– Они вернут мне моего сына, – говорит она на удивление спокойно. – Но для начала мы должны кое-что сделать.

– Хорошо, это же отлично… – осторожно говорю я. Это ее странное состояние заставляет меня нервничать. – Что мы должны сделать?

Она снова погружается в молчание и смотрит вдаль. Как будто она под кайфом или что-то такое. Что бы с ней там ни случилось, она все еще не может от этого отойти.

– У Ахмеда Шабира был двоюродный брат, – наконец говорит она. – Ему нужна наша помощь.

Нужна наша помощь? К чему, черт побери, она клонит?

– То есть ему нужна операция? – спрашиваю я.

– Да.

– Ну и что в этом сложного? Ты каждый день делаешь шунтирование. Просто вставь его в расписание и…

– Его нельзя вставить в расписание, – прерывает она меня и смотрит мне прямо в глаза. – И операция должна быть сегодня.

– Стоп, стоп, стоп… Что?