Не навреди ему

Я показываю через плечо. Он смотрит туда, где вдалеке светятся фары машины Марго.

– Где он? – спрашиваю я.

Я не хочу разговаривать. Я хочу держать его в объятиях и никогда больше не отпускать.

Фахим кивает в сторону стоящих за его спиной машин.

– Как вам…

– Они вас больше не побеспокоят, – говорит он презрительно.

Дело было не только в моем сыне; похитители приказали убить его племянника. Я просто получила выгоду от того, что они сделали по собственным причинам.

Если похитители мертвы, это объясняет, почему я не получила от них никаких вестей, когда вышла из полицейского участка.

– Где они его держали?

– На одном из своих складов. Он был под действием препаратов, когда мы его нашли, он по-прежнему еще не пришел в себя.

– Мне надо его увидеть.

Он кивает и разворачивается, я в тревоге следую за ним, чувствуя, как возбужденно подпрыгивает сердце в груди.

Наконец-то. После всех тревог, всей этой боли – и всего, что я сделала, – я наконец-то его верну.

Меня начинает тошнить от нетерпения. Каждый мой шаг кажется мне слишком медленным; каждая секунда ощущается как вечность. Фахим останавливается возле черной «Ауди» и берется за ручку двери.

– Я оказываю вам эту услугу, потому что вы спасли моего племянника, – говорит он. – Но если еще раз увижу вас, я вас убью. Вы поняли?

Я отчаянно киваю, но взгляд мой прикован к машине, я пытаюсь что-то разглядеть через тонированное стекло.

Фахим открывает дверь.

Первой я вижу его руку: маленькие тонкие пальцы; жемчужно-розовые ногти, вполовину моих. Я делаю шаг вперед, веду глазами по его руке, впитывая каждый миллиметр, а потом вижу его красивое, милое лицо с закрытыми глазами.

По моим щекам беззвучно текут слезы.

Я хочу смотреть и смотреть на его лицо, крепко прижимать к себе и ни за что не отпускать, но мое желание поскорее высвободить его из рук этих людей и из этого темного мира, в который втянули нас обоих, сильнее любого другого. Я просовываю голову в машину и тянусь через него, чтобы отстегнуть ремень и медленно достать из-под него его руку, наслаждаясь ощущением его тепла и его милым запахом. Само прикосновение к его коже заставляет меня сморщиться от плача.

Это он. Он снова со мной.

– Хочу к маме.

Глаза у него сонные, веки трепещут. Его зрачки как будто чего-то ищут, но не могут найти. У меня в горле застревает всхлип.

– Я здесь, малыш, – шепчу я. – Я тебя нашла.

Лоб у него сморщивается, глаза начинают искать с еще большей настойчивостью. Я глажу его по щеке и смотрю, как лоб его разглаживается и на губах мелькает улыбка, когда он узнает мое прикосновение. Я подхватываю его на руки и прижимаю к себе, чувствуя, как по лицу беззвучно текут слезы.

– Ты в безопасности, малыш. Ты с мамочкой.

59

Марго

Четверг, 11 апреля 2019 года, 02:50

Я останавливаюсь в двадцати метрах от происходящего и поднимаю ручник, но не глушу мотор на случай, если мне придется спешно разворачиваться. Выезд с взлетной полосы перекрыт тремя машинами с включенными фарами, которые слепят мне глаза, вокруг них стоят люди в черных костюмах и балаклавах. Они все как один смотрят на меня.

Анна стоит с мальчиком на руках и разговаривает с кем-то, кого я принимаю за Фахима Шаббара – его можно узнать даже под балаклавой по тому, как он возвышается над остальными. Потом она направляется обратно ко мне, руки мальчика цепляются за ее шею, ногами он обвивает ее пояс. Мне стоило бы вылезти из машины и открыть ей дверь, но я боюсь повернуться спиной к этим людям, которые наблюдают за мной издалека.

Открывается задняя дверь, и Анна сажает мальчика на сиденье, всхлипывая от облегчения и напевая ему в ухо, пока пристегивает его ремень. Я смотрю на него в зеркало заднего вида: ноги и руки у него обмякли, глаза, прикрытые веками, двигаются из стороны в сторону. Бедняжка, он, кажется, серьезно под кайфом.

Одна из машин мигает фарами.

– Поехали отсюда, – говорю я шепотом, как будто они могут меня услышать.

– Фахим хочет с нами поговорить, – произносит она все еще хриплым от слез голосом.

– Нет, Анна, залезай в машину.

– Нет, – отрезает она. – Если он хочет поговорить, надо поговорить. Я не стану рисковать. Вылезай из машины.

Она целует своего сына в лоб и закрывает дверь.

Это безумие. Что им еще надо нам сказать? Все кончено.

Анна открывает дверь со стороны водительского кресла и смотрит на меня, пока я не глушу мотор, не отстегиваю ремень и не ставлю ногу на бугристую холодную землю. Я уже собираюсь положить ключи в карман, но она меня останавливает.

– Оставь ключи, – говорит она. – Возможно, нам придется бежать.

Что, по ее мнению, сейчас будет?