Не может быть

Елена задумчиво глядела на цветы: «Красивые. Наверное, мириться приходила.

А здесь я. Хотя… она же нас не в постели застукала. Психованная какая-то! Угораздило же меня!» – раздраженно положила букет на пуфик.

Аня всё не возвращалась. «Может, они уже помирились?» – промелькнуло в мозгу. От этой мысли стало грустно. Решила, что ей нужно собираться и уходить, потому что в присутствии этой неадекватной Ольги продолжить разговор не получится. А договорить надо, потому что вопрос срочный.

Её размышления прервал щелчок закрываемого замка. Аня вернулась. Одна.

Елена почувствовала, что рада этому. «Значит, не помирились», – Елена посмотрела на Аню, которая села на розы и сразу же подскочила.

– Ой! – вырвалось у обеих.

– Извини, я туда положила, не подумав, – Елена начала оправдываться.

– Да я сама виновата. Нужно смотреть, – Аня взяла букет, – надо в воду поставить. – Робко предложила: – Может, ещё кофе?

– С удовольствием! – согласилась Елена.

Они пили кофе, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Обе не знали, как вернуться к той беседе. Наконец Елена решилась:

– Я сказала Ларисе Петровне, что вы с той женщиной сёстры. Она приехала к вам в гости на выходные и в понедельник должна была уезжать. Тот поцелуй был обычным прощальным поцелуем родственников. Уж извините, такой экспромт получился. Я была настолько шокирована, что это всё, что смогла придумать, – начала оправдываться Елена.

– Да вы просто молодец! Я бы никогда до такого не додумалась, – восхитилась Аня.

– Да ладно, не скромничайте! Ваш воскресник – просто шедевр! – не удержалась Елена и прикусила язык – вдруг обидится.

– Ой! – покраснела Аня, махнула рукой и засмеялась. – Тётя Лида меня так достала своими голубцами, что пришлось такое выдумать. А главное, – она подняла вверх указательный палец, – чистейшей воды экспромт.

– А тётя Лида мне говорит: «Как какие листья грести? Сухие, конечно!» – Елена рассмеялась, вспомнив телефонный разговор.

– И всё-таки, давайте вернёмся к нашим баранам, – первая стала серьёзной Елена. – Завтра на большой перемене я планирую собрать всех учителей в учительской, – она видела как помрачнела Аня. Плечи её тоскливо поникли. Захотелось обнять её, усадив как маленького ребёнка на колени, и, покачиваясь, шептать на ушко ласковые глупости… Усилием воли Елена Владимировна прервала такие затягивающие фантазии:

– Аня, скажите, пожалуйста, честно, – она замялась, зная, что слова, которые она сейчас скажет, могут её обидеть. Но сказать нужно. – Я стояла на противоположной стороне проезжей части. Видела я только… – она постаралась припомнить все подробности такой неприятной для неё сцены, – вашу руку у Ольги на плече и то, что вы… целовались, – выдохнув, скороговоркой произнесла последнее слово. – Лариса Петровна – я говорю, исходя из её слов, – была на расстоянии метров в пятьдесят от машины. Она говорила, что видела такое… – Елена умолкла.

Аня почувствовала, что краснеет. Разозлилась на эту свою дурацкую особенность, но посмотрела в глаза Елене и сказала как можно более убедительно:

– Ничего, кроме поцелуя, не было! Я вообще противник проявления близости публично. Это было для меня так же неожиданно… – Аня закрыла пылающее лицо руками. – Как же стыдно! Я не представляю, как я завтра выдержу всё это! Может, мне всё-таки уволиться? – она посмотрела на Елену, чувствуя, что она – сильное плечо, на которое можно опереться, в которое можно выплакаться. Только она сможет поддержать и пожалеть.

– Я не знаю, что бы я делала без вас, – Аня по-детски всхлипнула и заплакала.

– Ну обними же её! Прижми к груди! – заметался над журнальным столом Купидончик. – Ну хотя бы за руку возьми! Эх! Такой шанс упустили, – он сердито махнул рукой, увидев, как Аня вытирает слёзы рукавом халата, улыбаясь через силу.

– Извините, что-то я совсем расклеилась, – Аня выдохнула. – Просто ещё эта ссора…

– Аня, вот увидите, всё будет хорошо! – принялась её увещевать Елена, перейдя на вы.

«Дура, тыкала ей. Вон как из-за ссоры переживает… Будь ей Ольга не нужна – не плакала бы».

– И с Олей вы помиритесь. Она просто вспыльчивая. Такие люди обычно отходчивые.

– Да? Вы так считаете? – Аня почему-то верила Елене.

– Конечно, – бодро подтвердила Елена, не веря себе.

Ей вдруг стало так обидно! Чем та Оля лучше неё? Было бы по кому плакать. Дура ревнивая. И ведь совсем ещё дитя. Значит, Ане нравятся женщины помладше.

– Мне нужно ехать, – Елена встала.

– Как? Уже? – растерялась Аня.

– Да. Есть ещё кой-какие дела, – сердито сказала Елена.

– Да. Конечно, – кивнула Аня.

«Дура! Какая же ты дура! – подавила стон Елена. – Ну скажи ты мне «останься»! Ведь я останусь!»

Уже собираясь выходить, Елена повернулась к Ане и ободряюще улыбнувшись, провела ладонью той по щеке. Сказала на выдохе:

– Всё будет хорошо!

Аня промолчала, боясь, что заплачет, если скажет хоть слово.

***

– Знаешь, Бася, – Купидончик гладил по спине довольно мурлыкающую кошку и делился впечатлениями о ещё одном дне, проведённом среди людей, – чем больше я узнаю их, тем меньше понимаю! Вот и сегодня, у них был такой шанс остаться вместе! И что ты думаешь?