Не может быть

– Здравствуйте! – Аня заставила себя посмотреть Елене прямо в лицо. Вид у той был какой-то помятый.

«Тоже не спала? Как и я, – подумала с грустью. – А ведь всё могло быть подругому, если бы не тот разговор. Неужели она ничего ко мне не чувствует?»

– Вы что-то хотели? – спросила Елена Владимировна. Ей было неуютно и неловко под пристальным взглядом Ани. Вчерашние коньячные излияния не прошли даром. Голова просто раскалывалась, во рту был мерзкий привкус, мучила жажда. Но в данный момент больше всего её беспокоили круги и мешки под глазами, которые проступали даже сквозь корректор.

– Да, – Аня вспомнила цель своего визита. – Вчера вы мне звонили. В полночь. Я, к сожалению, не смогла ответить на ваш звонок.

«Ну и что тебе сказать? – вопрошала та саму себя. – Что к полуночи я так напилась и разжалелась себя – хоть набирай твой номер и проси заняться со мной любовью?»

Она изо всех сил пыталась придумать что-то удобоваримое. Ужасно хотелось пить. Взяв стакан с водой, с жадностью выпила. Стало легче. Она тяжко выдохнула и, пытаясь не смотреть Ане в глаза, выпалила:

– Это я по ошибке набрала. Так получилось.

– В двенадцать ночи?! – в вопросе сквозило недоверие.

– Да. Понимаете, я в такое время с сыном разговариваю. Временные пояса, и всё такое… – вдохновенно врала Елена. – Моего сына зовут Андрей. А вас – Аня.

Это ведь очень похоже, понимаете?

– Нет, – Аня непонимающе покачала головой.

«Какую чушь я несу! Ну почему я так себя веду с ней? Какая же я трусиха!» – сердилась на себя Елена, но продолжала нести околесицу, не в силах остановиться.

– Ну как же! Буквы А и Н. Они же одинаковые в этих словах! Хотите, я вам на листочке напишу? – предложила она с энтузиазмом, лишь бы Аня слушала, не уходила и перестала сердиться.

– Вы сейчас издеваетесь, да? – недоуменно переспросила Аня.

– Ну что вы, Аня! Простите – Анна Николаевна. Я даже и в мыслях не могу допустить такое, – принялась она с жаром оправдываться. Её взгляд был таким искренним, что Ане стало неловко за свои слова.

– Извините, я не хотела вас оскорбить. Просто я поссорилась… со своей девушкой, поэтому нервничаю, – теперь уж настал черёд Ани оправдываться.

– Ай! Ай! Ай! – не сумев сдержать радость от услышанного, покачала головой Елена. Перед глазами стояла та незнакомка, с которой ей довелось столкнуться на автостоянке возле парка. Та, которая так по-хозяйски целовала Аню. Молодая, красивая. Зачем ей Аня?

Елена посмотрела на Анну Николаевну: «А ведь тоже измучена. Видно, что переживает. Любит», – вынесла горький для себя вердикт.

– Не волнуйтесь вы так. Милые бранятся – только тешатся.

Почему-то на Анну Николаевну эти слова произвели обратный эффект:

– Знаете что, Елена Владимировна, уж если завидуете, то завидуйте молча!

– Я завидую?! – Лена тотчас вспыхнула. – Было бы чему! – кинула она уже вслед Ане. «А может, ещё и не всё потеряно?» – прошептала, не смея поверить в удачу.

Стоило Ане выйти из кабинета директора, как Лариса Петровна, до этого момента цербером охранявшая дисциплину в школьном коридоре, сразу же подскочила к ней:

– Ну что, промыли мозги? Когда педсовет? Или будет общешкольная линейка? Я считаю, что расширенное собрание членов профкома тоже нужно провести. Что она сказала? – выпалив эту очередь из вопросов, она выжидающе уставилась на Анну Николаевну.

– Мне? Зачем? – Аня совершенно растерялась.

– Ой! Только не надо делать хорошую мину при плохой игре! – обвинительным тоном произнесла завуч. – Мы, педагогический коллектив… – ей так и не удалось закончить эту фразу. Дверь директорского кабинета открылась. В дверном проёме показалась Елена Владимировна. Она обратилась к Ане:

– Ваш телефон.

– Ой! Спасибо.

Директор пристально посмотрела на Ларису Петровну, поведение которой ещё с понедельника казалось ей подозрительным. Та, увидев строгий взгляд, истолковала его как предупреждение о соблюдении конспирации, оставила Анну Николаевну в покое и с новыми силами бросилась в гущу коридорных событий.

Все последующие перемены Аня провела в своём кабинете. Описала в сообщениях сегодняшний разговор с директором и отправила Оле. Просто сидела на стуле, смотрела в окно и вспоминала этот разговор. Пыталась понять, почему она так разозлилась к концу беседы. Боялась признаться себе, что её задело сочувствие Елены. А чего ей хотелось? Об этом даже и подумать было страшно. Подальше эти мысли крамольно-постельные запрятать и не вспоминать.

– Ну сколько можно! – Аня-пионерка сердито отодвинула Устав пионерской организации. Чтение этой увлекательной книги всегда её успокаивало в стрессовых ситуациях. – Неужели у нас предназначение такое?! То по одной страдали, с ума сходили, теперь – по другой! Завтра пять уроков! Пять! – она подняла вверх растопыренную пятерню. – А ещё и конь не валялся! До чего же хорошо было без этих любовей! Конспекты написаны, дополнительный материал найден, пятиминутки чтения в оригинале проводились. Эх! – она тяжело вздохнула.

– Ты же видишь – тошно человеку! А ты со своими пятиминуткамипятилетками, – зло бросила Аня-Мата Хари, сидевшая в уголке.