(не) мой соавтор

Я небрежно влезла в сабо на небольшом каблуке и отправилась на кухню. Кот, вытянув хвост трубой, показывал дорогу. Когда меня наконец настигнет Альцгеймер, ехидно подумала я, голодной я точно не останусь.

Чёрт, забыла призывно качнуть бёдрами, мелькнуло в голове. Ну и ладно.

Я достала из холодильника банку с консервами, и кот заурчал, ластясь у ног.

Антон стоял в дверях кухни, задумчиво оглядывая интерьер. По пути он избавился от пиджака, две верхние пуговицы на светлой рубашке были расстёгнуты, и мне стоило немалых сил отвести взгляд от пряжки его ремня. Чёрт. Будь на нём очки вместо контактных линз, меня бы уже ничего не спасло.

— Стол, пожалуй, низковат, — заметил он.

— Раньше никто не жаловался.

— Я имею в виду, если сидеть здесь с ноутбуком.

— Кто вообще занимается соавторством на кухне? — хмыкнула я, накладывая консервы в блестящую миску. — На кровать идти надо.

— Ну не скажи. Для соавторства требуется… фантазия.

Соавторство, промелькнуло в голове. Знал ли Антон девять лет назад, во что ввязывается и чем это для него кончится? И если он расстался с Леной и тут же решил ехать ко мне — что между ними двумя вообще произошло?

Я прямо взглянула на него.

— Как именно ты расстался с Леной?

Антон моргнул.

— Для творчества, конечно, требуется внезапность, — медленно сказал он. — Но может быть, не настолько внезапная?

— А вот настолько, — сообщила я. Кот призывно мяукнул, но я всё ещё держала миску в руке. — Ант, вы с ней расстались, пока мы разговаривали. Неужели ты думаешь, что я отстану?

Он вздохнул, глядя на миску. Перевёл взгляд на терпеливо ждущего кота.

— Ты животное кормить вообще собираешься?

— Серьёзно, представь себя на моём месте, — почти жалобно сказала я. — Я сижу и общаюсь с тобой в сети, ты мрачно и трагично жалуешься на абстиненцию и отношения на расстоянии, я цинично пожимаю плечами, и тут ты внезапно спрашиваешь, не выпить ли нам кофе. То есть что, где-то между репликами ты отправил Лене весёлую строчку: «Прощай навсегда, у меня новый соавтор?» Или на скорую руку слепил длинное и поэтическое послание, пробивающее на слезу? Вообще я удивлена, что ты его сразу в инстаграм не выложил, чтобы все полюбовались.

Антон несколько секунд смотрел на меня. Затем тряхнул головой, словно не веря тому, что слышит.

— Слушай, у тебя инстинкт самосохранения вообще есть?

Я покачала головой.

— Мне просто надо знать.

Кот жалобно мяукнул, и я, не выдержав, всё-таки поставила миску на пол. Секунда, и до меня донеслось довольное чавканье.

В кухне царило молчание. Кот, подумала я, старался за троих.

— У нас было правило, — наконец негромко сказал Антон. — Когда любой из нас понимает, что больше не может, он пишет другому одно-единственное слово.

— Какое?

— «Тахикардия».

Я неверяще смотрела на него.

— И всё?

— И всё. Неважно, что ты напишешь, неважно, что ты скажешь. Важно лишь одно: всё закончилось, и назад это слово не взять.

— То есть каждый раз, как она получала от тебя сообщение, — очень спокойным голосом произнесла я, — она знала, что может получить от тебя это слово? И жила как на пороховой бочке? Слушай, да ты должен ей медицинскую страховку лет за двести, включая стоматолога! Ты представляешь, сколько надо было шоколада в терапевтических целях сожрать?

Хотя в общем-то, мелькнуло в голове, это мало чем отличается от сообщения со словами «мы разводимся». Или от тех же коротких слов, сказанных по телефону. А долгий разговор за ужином, когда ты наряжаешься, как на свидание, а тебе говорят, что всё кончено — разве это чем-то лучше?

— Это наше правило, Рэйн. Мы жили с ним шесть лет. И я тоже боялся, я тоже ждал, я тоже вздрагивал. Но и это, как ты выражаешься, часть меня.

— Шесть лет? — уточнила я. — Не девять?

— Мы расставались.

— А из-за чего вы… — начала я, но наткнулась на его взгляд. Который очень явно говорил: «хорошенького понемножку».

Но Антон всё-таки ответил.

— Причина всё та же, Рэйн. Ничего не изменилось.

— Отношения на расстоянии, — проговорила я негромко. — Но тебе было слишком больно, и ты вернулся. Ты уже возвращался. И она верит, что вернёшься ещё раз.

— А кто не верит? Найди мне хоть одного брошенного человека, который ни разу не гуглил «как вернуть её обратно».

Кот доел консервы и призывно мурлыкнул. Я покачала головой.

— Прости. Ужасно больно дёргать такие воспоминания… но я была частью этого решения. Я не могла не спросить.

— Что, если ты вовсе не была его частью? — негромко спросил он. — Если я решил расстаться с ней сам, и ты не имела к этому никакого отношения?

— Так я тебе и поверила.

Антон чуть улыбнулся.

— Да уж, разубедить твоё чувство собственной исключительности будет непросто.

— А зачем его разубеждать? — бодро сказала я, шагая к нему. — Его надо поддерживать. Если каждый день говорить мне, что я гений, я буду писать вдвое лучше.

— Хм. — Его взгляд пробежал по моей фигуре. — Только писать?

— Читать тоже, — согласилась я, обвивая руками его шею. — Я достаточно сильно достала тебя бестактными вопросами, чтобы ты отшлёпал меня как следует?

— Пожалуй, даже чересчур.