Не матом единым

Мужик, многозначительно оглядел очередь, выстроившуюся за ним к окошечку, и снова сунул девчушке свой бланк телеграммы

- Это согласно старым телеграфным правилам вы могли завернуть любое сообщение, в котором содержались, так сказать, непристойные, бранные и оскорбляющие человеческое достоинство слова. А теперь, гражданка, вы обязаны принимать любое сообщение. Хоть на языке Пушкина, хоть на официальном, хоть на матюгальном...

- Но это же некультурно!

- Кто сказал, что не культурно? - крикнул какой-то старичок с профессорской бородкой из конца очереди, - Может быть именно с употребления мата правительство и планируется начать возрождение великой русской культуры! Ведь не зря же там, на верху, свободу телеграфного слова решили сделать почти абсолютной!

- Вот, слышите, что говорит профессор, - снова обратился мужик к приемщице телеграмм. Считайте слова, берите деньги и принимайте.... А за адресата Петю не беспокойтесь. Он, сучара, поймет какие меры я к нему приму, когда мы встретимся.

- Не буду я такой текст принимать, - наотрез отказалась девчонка и положила исписанный бланк на стойку перед мужиком.

Дюжина человек, образовавших очередь, тут же завозмущалась и разделилась на два антагонистических лагеря. Одни, смачно сдабривая свои выражения непечатными словами, которые нынче разрешалась вставлять в телеграммы, поддерживали мужика и правительство, считая, что дело приемщицы принимать отправления и отсчитывать сдачу, а не рассуждать на счет литературных оборотов. Другие закатывали глаза в потолок при каждом матюге, и советовали девушке не принимать непристойные тексты.

- Значит, не будете принимать? - угрожающе спросил мужик.

- Нет.

- Тогда позовите директора.

- Ваше право, - сказала девушка, встала из-за кассового аппарата и пошла к двери с надписью "Администрация".

Через несколько секунд она с малиновым лицом и со слезами на глазах вышла из кабинета. За ней, в гневе размахивая рукой, вышла "администратор".

- Ебит твою мать, - говорила вслед девушке администратор, преподавательница на мою голову выискалась! Сколько раз тебе говорила - это не твой пединститут, а телеграф. А когда его закончишь, то в школе будешь командовать, какие слова употреблять, а какие нет. А здесь, твою мать, запомни навсегда, прав всегда только клиент. Да и правительство нам ничего плохого кроме свобод и демократии не желает.

Администратор подошла к окошечку, подобострастно заглянула мужику в глаза:

- Извините, гражданин, через пять секунд ваша телеграмма будет отправлена.

Она сама села на место приемщицы, взяла со стойки телеграмму к Пете, прочитала и улыбнулась:

- Чудесно! - сказала она, - с вас двадцать три рубля...

- Что, съела? - ехидно сказал мужик девчушке, которая стояла за спиной начальницы.

1998 г.

РАЗ, ДВА ВЗЯЛИ!

В ходе русско-японского пробега по дальневосточному бездорожью всякое бывало. И простуды после проливных дождей случались, и комары до отвала накормлены, и встречи с таежными обитателями были нередки. Но самое главное на руках у каждого члена автопробега образовались сухие мозоли. И для наших "Нив", также как и для японских "Ниссан" прогулка была не из приятных. Грязь, заросли, речки с крутыми перекатами. И перед каждым препятствием, которое вдруг возникало на пути, раздавался отборная матерщина нашего водителя Паши.

Вот уж был ругальщик, так ругальщик! И в Бога, и в душу, и... Таких поискать!

Понимающие русский язык японцы лишь краснели, но вежливо и снисходительно улыбались: мол, русские преодолевают препятствия не с помощью лопат и лебедок, а с помощью какой-то матери. Те, кто русского совсем не знал, вопросительно заглядывали в лицо переводчику: чем там Павел опять недоволен, почему ругается? А переводчик тоже густо краснел, в сердцах махал рукой и ничего не переводил. Не переводится такое на японский.

Руководитель автопробега с российской стороны на привалах часто вызывал Пашу к себе в палатку и проводил с ним разъяснительные беседы. Хотя, честно сказать, и сам, когда по близости не было японцев, грешил и любил придать своей речи ругательно - эмоциональную окраску.

- Что же ты делаешь, вражина! Ты же под угрозу, япона мать, ставишь наши дружеские отношения. Ты только представь себе, едрена вошь, что о нашей богатой всякими традициями российской культуре могут подумать жители страны Восходящего солнца!

Руководитель пробега очень доходчиво и, что самое главное, на понятном Паше языке объяснял: в чем и где тот был не прав. Паша соглашался и обещал быть во всем похожим на своего начальника. Надо было отдать тому должное, потому что ни один японец от руководителя срамных слов никогда не слышал.

Эх, видели бы вы Пашину мину, когда его "Нива" всеми колесами завязла в болотной топи! Он выжимал педаль газа, и все, кто толкал машину, понимали, что творится в его душе. Но он, стиснув зубы молчал. С берега за форсированием топи наблюдали японцы.