(Не)любовь (СИ)

Антон пытается заболтать меня, чтобы я перестала волноваться, и сейчас за это я люблю его сильнее всех на свете. Я рада, что именно его контакт был первым в телефонной книге, и что несмотря ни на что он ответил на звонок и помог мне справиться с накатывающей паникой.

— Зашла? — спрашивает, когда замыкаю дверь. Сумка тут же из рук выпадает, на тело наваливается усталость. Адреналин уходит, меня ноги не держат просто, сил нет ни на что больше. Даже до ванной дойти, чтобы умыться. Сижу в прихожей на маленьком пуфике и чувствую, как слёзы, стоявшие в горле, подкатывают к векам. Мне было страшно гораздо сильнее, чем казалось в моменте…

— Зашла, — всхлипываю в трубку.

— Запрись на все замки и найди в себе силы дойти до кровати, пожалуйста. Давай, Даш, я с тобой, нужно сделать.

Я пытаюсь. Правда. Но руки и ноги не слушаются почти…

Антон просит дышать, считает мне секунды для того, чтобы я медленно выдыхала, и это действительно помогает. Силы не возвращаются, но плакать не хочется. И я всё-таки с трудом встаю, чтобы закрыть цепочку и ещё один замок, и бреду по квартире до спальни, прямо в одежде заваливаясь на кровать.

Жарко, душно. Но меня колотит. Залезаю под одеяло, укутываясь до самого носа, и пытаюсь успокоиться окончательно.

— Всё, Даш, ты в безопасности, закрывай глаза, тебе стоит поспать, — говорит Антон, и, кажется, добавляет ещё пару слов, но я уже не слышу… Проваливаюсь в сон, абсолютно вымотанная жутким вечером. Таких приключений со мной ещё не случалось…

Глава 2. Даша

Я слышу сквозь сон какие-то странные звуки, но голова настолько чугунная, что подняться, чтобы понять происходящее у меня нет сил.

Что-то стучит, кажется, но я действительно не могу сообразить, что это и кто виновник этих звуков. Может, соседи? Тогда можно спать дальше…

— Дарья! — внезапно разносится по квартире грубым и дико злым голосом, и я подпрыгиваю на кровати с новой порцией страха.

Отец…

Папа живёт в центре города, но иногда приезжает ко мне на выходные. Мамы у меня нет, отец работает, кажется, круглосуточно на своей фирме и видимся мы довольно редко, но это не спасает меня от его нотаций и вечного желания контролировать. Я единственный ребенок, он один воспитывает меня с семи лет, но иногда его переживания переходят все границы.

Встать с кровати не успеваю, как он появляется на пороге комнаты. Злющий, волосы почти дыбом, дышит тяжело, как бык перед нападением. Я точно маленький хомяк рядом с ним, дотронься до меня и нужно будет скорую вызывать.

Я очень сильно люблю папу. И знаю, что папа любит меня. Но он сложный человек, с которым не всегда легко договориться, а ещё и годами выработанный командный тон добавляет веселья нашему общению.

— Дарья, какого чёрта? — влетает он в комнату. Я все ещё сижу на кровати. В одежде, в которой гуляла вчера… Боже. Прикрываюсь одеялом, чтобы отец не подумал ничего плохого, и делаю глазки кота из мультика, только бы он не ругался сильно. — Я стоял в подъезде пятнадцать минут! Потому что дверь была закрыта на цепочку а ты не могла открыть, когда я стучал, или хотя бы взять трубку!

Он злится, очень сильно, а у меня совершенно нет сил, чтобы хоть что-то пытаться ему объяснить. Ночное приключение высосало из меня всю энергию, мне действительно так хреново, что, кажется, поднялась температура. От стресса, наверное…

Пытаюсь помять руками шею — ломит, неприятно, — и закрываю глаза, дослушивая, какая я бессовестная, заставила отца нервничать.

Но папа сдается быстро. Обычно его хватает минут на двадцать, а сегодня и того меньше: он видит, что мне нехорошо и тут же смягчается, хотя бубнить будет ещё долго. Но уже без злости.

— Ты заболела? — присаживается ко мне на кровать и кладет руку на лоб. Прохладная, так хорошо… Кажется, я и правда заболела. Всегда так. Стоит мне перенервничать, как на утро поднимается температура. — Дарья, как так? Ты снова съела слишком много мороженого?

Его мне тоже много нельзя, сразу горло болит.

Киваю. Я лучше совру, что съела слишком много мороженого, чем расскажу правду, отчего у меня температура. Потому что папе такое нельзя рассказывать ни в коем случае. У него сначала будет приступ от нервов, а потом он пойдет ругаться со всей округой и искать виновника моих нервов. И не удивлюсь, если найдёт.

И я бы рада, чтобы козла нашли и наказали, но нервы и здоровье папы мне всё-таки дороже. Тем более, что этот преследователь ничего мне не сделал. А два раза в такие ситуации не попадают ведь, да?

— Прости, пап, я просто очень крепко спала, у меня и правда температура, кажется, — выдыхаю, и отец окончательно оттаивает. Пока уходит в ванную, чтобы найти градусник, я быстро, хотя в моем состоянии это очень сложно, переодеваюсь в домашнее и даже успеваю нырнуть обратно под одеяло. Фух! Удалась шалость. Потому что папа не понял бы, если бы увидел, что сплю не в домашней одежде. Придумал бы себе все, что угодно, кроме того, что убегала от маньяка и вырубилась на нервах без сил.

— Вот градусник, — протягивает его мне, — я на кухне, сделаю тебе чай. Я сегодня ненадолго, Дарья, работы полно.