(не)любимый препод

Плюхаюсь на пол. Мультяшки спорят:

— Нельзя было стрелять. Пистолет на крайний случай, а теперь получился вооруженный налет.

— Это и был крайний случай, дерева кусок. В новостях говорили, что у нас муляжи, и деньги бы за игрушечную гранату нам не отдали.

— А ты не мог…

Смотрю, как Николь ползет к колонне и прячется. Осторожно высовывается.

Банда поднимается на второй этаж, цепочкой, все шестеро, на ходу бубнят друг на друга. Я напрягаю уши. Мягкие кукольные головы искажают, но все же…

— Голос знакомый, нет? — ползу к Николь.

У нее вибрирует телефон. Она прижимает трубку к щеке, я наклоняюсь с другой стороны. На проводе тараторит Ваня:

— Девчонки, вы где?! Ой, какой тут капец! Они появились, банк хлопнули, я же говорил! Моберы мордой в снегу лежат, полиция всё оцепила, точно не уйдут, они где-то тут!

— Они где-то здесь, — хрипит Николь. — Беги в Аверинский клуб.

Шайка скрывается за лестничным поворотом. Мы переглядываемся.

— Что делать?! — кричит она шепотом.

— Понятия не имею! — так же тихо ору. От неожиданности мысли не собираются в кучу, такой тяжёлый груз, что рухнули все полки. — Вызываем полицию, — достаю телефон.

— Стой, — Николь перехватывает мою руку. — Надо подняться наверх и подслушать.

— С ума сошла? — кручу пальцем у виска. — Их там шестеро, а нас двое.

— Щас Ваня придёт. У нас материал, забыла? Полиция их скрутит и увезет, а нам что останется? Быстренько запишем их на телефон, а потом ментам звякнем. Крис, соображай скорей, — умоляет она.

Она проглатывает окончания, и ее глаза горят азартом. Мы обладатели эксклюзива, на краткий миг представляю, что упустим этот шанс и скриплю зубами. Струсить и слиться?

— Ладно. Ваню впущу.

Выглядываю — путь свободен. Встаю на ноги и несусь через зал, через двойные двери, дрожащими руками отпираю главный вход. Поворачиваюсь. Сквозь стекло Николь посылает какие-то пасы. Набрасывает полушубок, как ниндзя, изворачиваясь, скользит к лестнице. Грызу ноготь и пританцовываю на коврике с надписью "велком".

Ну же, Ванечка, живее, пока они не смотались.

Ваня врывается внутрь вместе с потоком холодного воздуха:

— Честно, они здесь?!

— Да!

— Откуда?!

— Не знаю!

— Во дела…

Перескакивая ступеньки, поднимаемся на второй этаж. В коридоре справа приват-номера, слева кабинеты, костюмерная и бильярд. Николь пристроилась у костюмерной, зажав в вытянутой руке телефон. Крадемся к ней. Шепчу:

— Записала что-нибудь?

Над ухом хлопает дверь. Мы втроем вжимаемся в стену, словно так нас не заметят. И нас не замечают. Из комнаты выходит Сова, по сторонам не смотрит, идет к кабинету Алекса, помахивая спортивной сумкой. Николь провожает птичий полет записью на камеру. Совунья в широких бархатных штанах коричневого цвета, но верх спущен, спину обтягивает белая футболка. Изучаю темноволосый затылок с выбритой чуть сбоку вертикальной полоской и тереблю хвост. Блин. Кто с такой прической ходит, прямо вертится в мозгах…

Пускай за окнами снега, буду помнить всегда, о тебе и про тебя, девочка моя — орет мой телефон.

Сбрасываю Сашин звонок, но разумеется, Сова все слышал. Парень неторопливо оборачивается.

— Пипец, — обреченно вздыхает Николь.

— Пипец, — повторяю за ней, моментально узнав Сову. — Мистер Пропер?

Уборщик растерянно моргает и тупо глазеет на нас. Испуг сменяется удвилением, и на его губах искривляется усмешка. Он делает шаг обратно к костюмерной и зовет:

— Народ. У нас гости.

В коридор высовывается голова Пятачка. Он присвыстывает и выходит полностью, следом показывается Кролик.

Мы отступаем к лестнице.

Все трое, не сговариваясь, надвигаются на нас. Устрашающе. Ваня выставляет руку вперед, и схватив поросенка за розовые уши, швыряет на перила. У него в руках остается голова. Пятачок мотает встрепанными светлыми волосами. Николь водит камерой и поражается:

— Кристина, это что, официантка?

Открытой дверью бью Кролика по морде и разглядываю Линду. Господи, уборщик, теперь еще и она?!

Ваня завязывает Кролику мягкие лапы за спиной, пока тот дергается, как в смирительной рубашке, и когда срывает ему голову, я вижу бармена.

— Кристина, это что, бармен? — снова вступает Николь. Она снимает видео и пятится по ступенькам вниз. Мистер Пропер вырывает у нее телефон, и сумка с его локтя падает к ним под ноги.

— Деньги спрячьте! — орет выскочивший в коридор осел. — И костюмы убирайте! — указывает кому-то в комнату.

Ваня набрасывает совиный прикид уборщику на глаза, я хватаю сумку с деньгами, пока они не забрали. С трудом поднимаю улики, там скорее всего, не только бабосики, и размахнувшись, швыряю на первый этаж. Меня толкает осел, и я промахиваюсь. Сумку уносит на полторашку, ровнехонько в окно засадила, с громким звоном бьется стекло, и спортивную авоську жрет вечер. Наверняка я только что выбросила несколько миллионов. В оглушающей тишине я, Николь, Ваня, Иа и Сова смотрим на острую дыру в раме.

— Наши деньги! Ты что творишь?! — первым приходит в себя осел. Зовет. — Винни, сюда, она выкинула деньги!

— Бежим! — оживает Николь, не выпуская из рук камеру.