(Не) люби меня

Он сказал то, о чем я размышляла совсем недавно, готовясь танцевать перед Жозефом, и это приободрило меня. Я кивнула, благодаря за поддержку. и король улыбнулся.

Улыбка необыкновенно ему шла — черты жесткого лица смягчались, в глазах начинали плясать смешливые искорки. Безрукавка позволяла видеть мускулистые руки, несколько старых шрамов на правом плече, а на левом — синюю татуировку в виде бегущего волка. Только сейчас я поняла, что он гораздо моложе, чем показалось мне вначале, при первой встрече.

— Сколько вам лет, ваше величество? — спросила я, желая проверить свою догадку.

Почему-то мой вопрос ему не понравился. Улыбаться он сразу перестал, и между бровями пролегла морщинка.

— Его величеству в конце прошлой осени исполнилось тридцать шесть, — ответил Жозеф гордо, как будто был королевским отцом.

— Замечательный возраст, — сказала я, пытаясь понять, что так расстроило короля. — В этом возрасте мужчина силен духом и телом, и его жизненный опыт еще не давит на плечи, а разворачивается за ними крыльями.

— Вы сыплете мудрыми цитатами, как мой наставник по латыни, — усмехнулся король, заметно расслабившись. Он сделал глоток вина и бросил в рот дольку яблока, крепко захрустев. — В свою очередь, спрошу, сколько лет вам.

— Девятнадцать, сир, — опередил меня с ответом Жозеф. — Моей жене в начале прошлой зимы исполнилось девятнадцать.

— Прекрасный возраст, — сказал король. — В этом возрасте женщина пребывает в самом расцвете сил и красоты, и мечты разворачиваются за плечами, как крылья.

— Вы как будто упрекаете меня в чем-то, — заметила я.

— Нет, что вы, — он покачал головой. — Просто удивлен, откуда в столь юном существе столько мудрости.

Жозеф придвинул два кресла поближе к креслу, в котором расположился его величество, и я села напротив, сложив руки на коленях.

— Моя жена очень умная, — похвалился Жозеф так же горделиво, как до этого хвалился убитым лисами. — Она прочитала кучу книг, а ее отец в молодости состоял канцлером при короле.

— Это похвально, когда отцы уделяют образованию дочерей столько внимания. — сказал король и взял еще дольку яблока, не спуская с меня глаз.

Под этим пристальным, испытующим взглядом я почувствовала себя голой. Этот взгляд поглаживал, ощупывал, его можно было ощутить кожей. Невольно я провела рукой по щеке, будто прогоняя назойливую муху.

— На самом деле, это заслуга моей матери, — сказала я. — Отец уделял внимание воспитанию моих братьев, а мама занималась мною и сестрой. Но сестра намного младше меня, и чаще всего я гостила у родственников мамы, в Лаллапуре.

— Я помню, — кивнул король. — Пальмы, слоны и экзотические танцы.

— Про танцы речи не было, сир, — я не удержалась и покраснела, вспомнив прошлую ночь.

— Возможно, я что-то перепутал, — милостиво согласился он. — Но может именно поэтому вы и отличаетесь от наших женщин, леди Диана? В нашем королевстве женщины не слишком стремятся блистать знаниями и остроумием.

— Возможно, это не вина женщин? — предположила я. — Может. это происходит именно потому, что северные обычаи так отличаются от наших.

— Мои соотечественники убеждены, что при дворе вашего короля царят разврат и беззаконие, — произнес король с самым невозмутимым видом.

— Ничего подобного! — ахнула я возмущенно.

Жозеф тем временем налил еще вина и принес все блюдо с фруктами на столик, предлагая его величеству то нож, то салфетку.

— Наш король считает, что чрезмерные ограничения лишь вредят морали, — бросилась я защищать свою родину. — Но никто не нарушает законов порядочности, можете мне поверить.

— У них там женщины разговаривают на равных с мужчинами, — тут же поддакнул Жозеф. — Я слышал, как одна леди спорила с королевским министром о войне.

— Было и такое? — короля эта новость, казалось, позабавила.

— Она не спорила, — поправила я мужа, — а всего лишь выражала свою точку зрения… отличную от взгляда господина министра. Речь идет о госпоже де Феррер, она изучала труды древних историков и сама участвовала в осаде крепостей. И, смею сказать, в конце концов, министр принял ее доводы и признал, что был неправ.

— Уверен, что это больно ударило по его самолюбию, — усмехнулся король.

— Если и так, он тактично об этом промолчал, — сказала я.

— Тогда я понимаю, почему вы ведете себя столь смело, — сказал он, чуть подаваясь вперед. — Ваш король позволяет своим подданным вольности. Но в нашей стране король — первый после бога, и все его желания должны исполняться. А вы разговариваете со мной, как будто я простой смертный.

— Простите, ваше величество… — забормотал Жозеф. — Она больше не посмеет…

— Но разве вы не смертны? — спросила я, выдерживая взгляд короля. — Над вами небеса того же цвета, что и надо мной, и над последним нищим.

— Ди!.. — зашипел на меня муж точно так же, как шипела свекровь.

— Мне нравится ваше прямодушие, леди. — король указал на опустевший бокал, и Жозеф налил еще вина. — И ваша смелость, черт побери, тоже нравится. Но вряд ли она понравилась бы мне в ком-то другом.