Не лидер

— Всего десять патронов? — почему-то именно этот факт зацепил меня сильнее всего. Может потому, что торчащий вниз магазин вдвое превосходил длину пистолетной рукояти.

— Сейчас… — судя по всему, те самые “серьёзные профессионалы” захаживали на “точку” — иначе откуда на стеллаже взялась бы коробка с десятком патронов. Знакомые всем по боевикам остроносые пули, золотистые латунные гильзы… Огромные гильзы, словно взятые от крупнокалиберного пулемёта!

— Какие-то они… здоровые, — я повертел в руках один патрон. Понятно, почему в магазин влезает так мало.

— Маленькие гильзы кончились вместе с двигателями внутреннего сгорания и другими системами, использующими детонационный процесс в работе, — взяв у меня протянутый патрон, отстранённо прокомментировал игру света на жёлтых боках снаряда нинкё-торговец. — Приходится по-всякому извращаться, обеспечивая быстрое горение, но всё равно уже не та эффективность…

— ЧТО? — до меня не сразу дошёл смысл сказанной фразы. Зато когда дошёл — глаза полезли на лоб!

— Ах, ну да, правительства по всему миру уже пятьдесят с лишним лет втирают, что мол отказ от бензина и соляры был ради экологии, а взаимное ядерное разоружение — победа дипломатов. Потому что если не твердить, так придётся отвечать на неудобные вопросы типа “а не загибается ли наш мир вслед за мирами пришлых, если и в собственной реальности начали “плыть” незыблемые ранее физические константы?”

28.

Поставив на облюбованный стол несколько банок с энергетиками и выложив стопку набранных книг и подшивок, я почувствовал некоторое дежавю. И грусть, конечно: в последний раз мы подобным занимались вдвоём с Зэтой, на свидании. Даже удивительно, насколько у нас с синтой оказались схожие вкусы и представления о хорошо проведённом времени. Может, именно потому я вот уже третий месяц обходил стороной великолепные читальные залы токийских библиотек: без любимой подобное времяпрепровождение потеряло былую прелесть. Но вот — время пришло.

Поиск информации я себе наметил вести по двум направлениям сразу: набрал научных журналов, где в содержании упоминались статьи с ключевым словом “детонация” в названии, и книг с газетами, посвящённых мировой политике на рубеже веков и в нулевых годах. Подумав, решил сначала взяться за журналы: поняв суть проблемы, будет легче интерпретировать действия политиков и договоры между странами.

Спустя пять часов и три энергетических напитка я всё ещё копался в научных статьях. Честно говоря, желание плюнуть и бросить появлялось много раз: материалы от учёных и для учёных профильных направлений никак не адаптируются для широкого круга читателей. Считается, что если ты полез за какой-то передовой теорией, гипотезой или результатами прорывных исследований — ты уже сам знаешь достаточно.

Всякий раз желание закрыть и отодвинуть от себя очередную непонятную заумь останавливала лишь уязвлённая гордость. Там, в моём мире, я мнил себя человеком науки, будущим учёным. Правда, с каждым годом, проведённым всё больше за разнокалиберными подработками и всё меньше в лаборатории, думать так становилось сложнее и сложнее — но я не сдавался.

Материал для кандидатской копился, набирались результаты опытов. Довести до конца, собрать всё вместе, защититься — и тогда научрук сможет взять меня не помощником лаборанта на четверть ставки с соответствующей смехотворно-крохотной оплатой труда, а полноценным научным сотрудником. Так как-то незаметно промелькнули десять лет с получения диплома…

Но, может и правы те, кто считают, что мерить временем эффективность исследовательских усилий — неверно? Грегор Мендель, имя которого связано теперь с историей генетики неразрывно, и чьи законы знает каждый десятиклассник, десять лет терпеливо скрещивал горох разных сортов, вывел закономерности… А потом не смог подтвердить их на двух других видах.

Так бывает, неудачно выбрал: объёма накопленных к середине семнадцатого века знаний по биологии не хватило для правильной интерпретации. Свою работу он сам посчитал неудачной, в науке разочаровался, стал аббатом монастыря. Первенство его открытия установлено только в начале двадцатого века, после повторения двумя разными группами учёных — аж два века спустя.

Вот и сейчас то, что я решил не забрасывать научную деятельность, быть в курсе современных открытий, находил-таки время хотя бы раз в неделю попасть в лабораторию — сыграло свою роль. Банально не забыл высшую математику и основы физики. Да, мозги едва не вскипели, но я понял-таки, про что упоминал продавец в нинкё-магазине!

Детонация — это такой режим горения, когда фронт возгорания перемещается по веществу или смеси веществ выше скорости звука для этой же среды. Грубо говоря, вещество начинает гореть не от нагрева огнём из соседнего участка, а от поражения ударной волной, из-за чего подпитывает эту волну.