Не хочу быть невестой!

Фир благодарно взглянул на Глеарру. Приятная женщина, пусть и имеющая свои секреты. - Однако, это не все, ради чего я сегодня пришел. Давай, Крис, соберись! - Лорд Линвен, леди Линвен, я прошу вас благословения на брак с Илотилас. Понимаю, как это может выглядеть со стороны, и спешу вас заверить, что мои помыслы чисты. Я хотел прийти к вам с этой просьбой еще во время ее помолвки с моим братом. - Однако мы так и не дождались подобной просьбы с твоей стороны, – Леросейл скрестил пальцы в замок, откидываясь на спинку дивана, на котором они с женой расположились, прямо напротив кресла, в котором сидел сам Салфир. – Думаю, ты понимаешь, как сейчас может выглядеть твое прошение. - Понимаю и признаю, что решение прийти к вам именно сейчас несколько запоздалое. Однако обдуманное и взвешенное. Геун Леросейл, если вам нужны гарантии, я готов пойти на Орсин. Ну вот. Он это сказал. Интересно, какова будет реакция главы семейства на его заявление в согласии на нерушимую клятву? Орсин приносили крайне редко, ведь попытки обойти это обязательство влекло за собой смерть, давшего подобный обет, а чувства, как известно, имели свойство непостоянства… даже если влюбленный и думал, что встретил свою половинку, с которой проживет до самого гроба. Орсин, она же Печать Вечности, опутывала сознание и скреплялась кровью. Стоило лишь произнести древние слова, и судьба преклонившего колени будет завязана вокруг объекта страсти. Он не сможет изменять своей избраннице, встретив на своем пути другую, и будет вынужден до конца своих дней оставаться однолюбом. Для мужчины подобная клятва могла стать настоящим проклятьем, но в то же время являла собой самый верный способ доказать и Ей и самому себе, что выбор, подсказанный сердцем, самый верный. - Орсин?.. – Леросейл склонил голову на бок, окидывая его оценочным взглядом. – Ты не из тех, кто стал бы бросаться словами о подобном, не понимая последствий. - Я осознаю, к чему она приведет. - Значит ли это?.. - Да. Я люблю вашу дочь. И думаю, что влюбился в нее еще раньше, чем сам понял, что произошло. Это чувство преследовало меня днем и ночью все то время, что я являлся ее преподавателем. Признаюсь, что поначалу этот факт меня смутил, и стал еще более отягчающим после открытия истины о личности жениха. Однако… как бы я не пытался убежать от любви, она не под каким предлогом не отпускает мое сознание, сердце и душу. - А Тили? – Глеарра подалась вперед. – Тили отвечает тебе взаимностью? - Думаю, да. - Ты не уверен?

- Она любит меня, – твердо ответил Крис. – Но я боюсь, что эта любовь может оказаться не такой глубокой, что завладела моим существом. Возможно, отчасти из-за этого я и тянул с приходом. Пытался разобраться не только в себе, но и в ней. Глеара переглянулась с мужем, который не спешил выдавать свое решение. - Тили не говорила нам о своих сердечных привязанностях. Ни к тебе, ни к твоему брату, а я не хочу решать за нее… второй раз. После первой попытки, как ты уже наверняка знаешь, она сбежала в Академию. Кто знает, возможно, наша дочь не горит желанием менять одно бремя на ему подобное. - Не хочу делать что именно? – дверь бесшумно отворилась, и в гостиную, мягко ступая, вошла сама Тили. – Крис?.. Что ты здесь делаешь? Кристафор поднялся с места, подходя к ней. Илотилас не должна была оказаться дома, пусть все экзамены остались позади, но, если он не ошибался, их курс решил отметить последний росчерк в зачетной книжке, устроив культурный поход по магазинам Амродана. Обновление гардероба, пишущих принадлежностей и академической формы, что во втором семестре могла включить в себя дополнительный цвет, как блажь по отношению к удачно прошедшим отсев адептам, была устоявшейся традицией. А Тили хотела составить компанию их старосте, Ареанне, что светилась, как начищенный помидор, когда получила свое очередное «отлично». Однако Илотилас была здесь. Рядом. Немного раскрасневшаяся после прогулки на свежем воздухе, безумно красивая и как всегда желанная. - Неуклюже пытаюсь просить твоей руки. Тили несколько раз моргнула, пытаясь понять, что он только что произнес. - Ты… Крис улыбнулся, доставая из кармана бархатную коробочку в форме сердца. - Тили, ты сделаешь меня счастливейшим из мужчин, согласившись стать моей женой? – коробочка в его руках раскрылась, явив на черном ложе сверкающий бриллиант размером с горошину, что венчал тонкую полоску золота. - Я… – Илотилас беспомощно перевела взор на родителей, что ухмылялись со своих мест. - Решать тебе, Тили, – Леросейл также поднялся с места, подходя к ним. – Мы не будем навязывать свое мнение, – он помедлил, поворачиваясь к потенциальному жениху. – Однако и препятствовать браку также не станем.