Не хочешь по-хорошему?

Поежилась будто от порыва прохладного ветра, хотя в машине было довольно жарко. Насколько далеко Игорь готов зайти? Насколько далеко я дам ему зайти? — вот так вернее. Не должна допускать повторения прошлых ошибок, но все снова к этому идет… везучая.

Приехав домой принимаю душ и выбираю самую широкую из белых рубашек. Юбка на пару размеров больше отлично вписывается в образ самой пуританской училки, которую я только могу из себя сотворить, а тугостянутый пучок на голове отлично дополняет образ.

Туфли на каблуках сменяются балетками, и вот спустя пару часов я уже стою у зеркала в коридоре и рассматриваю себя с искоркой веселья в глазах. Арман хотел училку — он ее получит. И я могу быть спокойна — увидев меня в таком виде, он быстро растеряет интерес и свалит в закат, оставив меня со своей дочуркой наедине.

Так, надо еще очки у теть Тани попросить, образ завершить.

Боже, ну и пугало!

17

Жора предупредил, что Ангелину он забрал и везет ко мне.

Сколько времени она тут не была? Семь, восемь лет? Кажется так. И сколько воды утекло за это время.

Но одно остается неизменным — я все еще как сопливый щенок жду этой встречи.

Поправляю воротничок рубашки и надеваю на руку снятые перед душем часы. Не могу унять это гребаное нетерпение, которое с самого обеда не дает нормально работать.

Интересно, что эта строптивая кошечка выкинет в этот раз?

Ответ я получаю спустя десять минут, когда слышу голоса, доносящиеся из холла.

Выхожу из комнаты и шагаю по коридору к лестнице, но в последний момент спотыкаюсь тупо от увиденного, и не могу сдержать рвущийся наружу ржач.

Две головы поворачиваются в мою сторону, Жора профессионально сдерживает улыбку на лице, а пухлые губки Ангела поджаты и это красноречивее любых слов говорит о том, что она тоже едва держится.

— Ангелина Викторовна, рад видеть, — киваю спускаясь по лестнице. Мне наконец удается взять себя в руки и не смеяться так громко, но надолго ли? — Спасибо, ты свободен. Я сам отвезу ее домой.

Обращаюсь к водителю и тот послушно удаляется, и как только дверь за ним закрывается, перевожу взгляд на Ангела.

Огромная безразмерная блузка и такая же юбка создают нечто занудное и скучное, не могу отделаться от ощущения, что я забыл сдать книгу в библиотеку и сейчас меня выпорют при всем классе.

— Иди верни очки той старушке, у которой их отработала.

— Это мои, — упрямо поджимает губы без грамма помады, и я снова улыбаюсь.

— А блузка тоже твоя? — цепляю ткань над грудью, но тут же получаю ощутимый шлепок по пальцам. — Размерчик не тот.

— Прекрати, — не успевает шлепнуть меня по руке снова, вынимаю заколку из ее волос и пряди каскадом рассыпаются по хрупким плечам, утопающим в бесформенной блузке. — Ты что вообще делаешь? Где твоя дочь?

— Дочь? — непонятливо хмурюсь. — Ааааа, дочь… Идем.

Ну не могу же я долго поддерживать этот фарс, скоро она все поймет и закатит истерику.

Шагаю к лестнице на второй этаж, и Ангелина терпеливо поднимается следом. Как она не падает в этой юбке ниже колен не представляю, хотя ее попытка что-то мне доказать очень милая, и улыбка все еще не сходит с моего лица.

— Как ее зовут? — вот что реально не вяжется с ее образом старой девы библиотекарши — это ее голос. Он по-прежнему мелодичный и красивый. И едва уловимый аромат шампуня дразнит нервы, напоминая что рядом со мной сейчас все тот же строптивый Ангел.

— Кого?

— Арман! — Лина останавливается в метре от двери и недоверчиво косится на ту. А потом вдруг отталкивает улыбающегося меня и входит в комнату, замирая у порога. — Нет у тебя никакой дочери, верно?

Делаю шаг к ней, но вовремя спохватываюсь и замираю в дверях.

— Нет.

Её плечи опускаются, и Ангелина качает головой все так же стоя ко мне спиной.

— Тогда зачем все это? — оборачивается и вдруг сдергивает с лица огромные очки жестом безумно уставшего человека. — Мне не с кем заниматься репетиторством, полагаю договор можно расторгнуть…

— Не спеши, — не отхожу, продолжая занимать собой весь проход, и ей ничего не остается кроме как вопросительно склонить голову на бок и уставить на меня. Изящные кулачки упираются в бока и теперь во всем этом мешковатом безобразии вырисовывается талия такая же тонкая как восемь лет назад. — В договоре ни слова о ребенке, я удивлен, что ты не поняла сразу. Ты обязана приезжать и проводить со мной два часа каждый вечер, под чем сама и подписалась. Деньги уже переведены на твой счет, так что свою часть я исполнил.

— Боже, Хасанов!

— Есть хочешь? — встреваю в разговор, не давая ей слова сказать, и не могу заставить себя перестать улыбаться глядя на этот прикид. Она и правда постаралась. Вырядилась так словно ей за шестьдесят и сорок кошек дома. А все для чего?

— Спасибо, сыта по горло!

— Жаль, а я не ел, тебя ждал… — цепляю хрупкое запястье, и Ангелина вздыхает и позволяет увести себя вглубь комнаты, где открыто окно на террасу. Выходим на воздух и она замирает, заметив стол сервированный на двоих.

— Арман, — усталость и обреченность пропитывают красивый голос и я подталкиваю Ангелину к стулу и помогаю ей усесться.