Не измени себе

Операционная сестра сразу подала ему скальпель, я воздел глаза к потолку. Через секунду донеслось:

- Ты тяни, но не так же! Промакнуть!

Я посмотрел на стол. Операционная сестра вставила в длинные ножницы кусок ваты, подала Калинникову. Он сунул ее куда-то вглубь, вернул обратно. Вата была красной. Операционная сестра разжала ножницы, сбросила вату в таз, тут же вставила свежую.

- Промакнуть! - опять произнес доктор.

- Молодец! - вдруг за что-то похвалил он Полуянова. - Все-таки иногда кое-что соображаешь!

Торчащий из-под марли нос, глаза, лоб Калинникова как-то подобрели.

Я снова поймал себя на том же ощущении, что и во время своей операции он какой-то домашний и сидит сейчас не на железном стуле, а в собственной квартире на диване.

- Долото! Не это, чёрное.

Полуянову он сказал:

- Пошире, пошире... И не наваливайся, как медведь!

Он быстро сунул долото внутрь ноги (вероятно, в разрез) и, буквально выхватив, у помощницы молоток, стал сильно, коротко ударять по долоту.

- Опа! Опа! Опа! Фух, надо же какая крепкая! Где все-таки черное долото?

Операционная сестра молчала.

- Промакнуть!

В третий раз Калинников обернулся на рентгеновский снимок, затем сам протянул руку и взял молоток потяжелее. Секунду подумав, спокойно тюкнул им два раза.

- Порядок.

Как я догадался, девочке разрубили бедренную кость.

- Вот, идите сюда! - вдруг позвал меня Калинников. - Посмотрите, какую мы дырочку маленькую делаем.

Не решившись подойти к столу, я смущенно попросил:

- Я потом... можно?

- А, ну да, ну да! - понимающе улыбнулся доктор. Полуянову он сказал: Приводи теперь.

Тот стал осторожно соединять больную ногу со здоровой.

- Стоп! Давай вниз! - Калинников поднялся и вместе с ним стал давить на бедро девочки. - Давай, давай... Эха! Еще, еще... Эха! Погоди, надо поправить, а то она у нас упадет.

Я наконец рискнул приблизиться. Операционная сестра строго произнесла:

- Вы мне с этой стороны не ходите!

Я обошел ее на своих костылях, заглянул за занавеску. Девочка была бледна, но дышала по-прежнему ровно, будто с ней ничего не происходило.

Калинников и Полуянов продолжали возиться с ногой.

- Так, так, так... Еще чуть-чуть... - кряхтел шеф.

- Опа! - выдохнул ученик.

- Ничего не "опа"! - отозвался Калинников. Оба уже вспотели. - Все равно сейчас она у нас, родимая, встанет. Никуда не денется... Опа! Опять, черт, нет! Все, - вдруг очень спокойно произнес он. - Готовьте аппарат, я пока зашью.

Аппарат устанавливали примерно час. Как и мне, девочке пронзили кость спицами, скрепили их кольцами и стержнями.

Наконец Калинников опустился на стул, чуть ли не театрально сложил на груди руки и придирчиво поглядел на свою работу. Потом сказал:

- Еще одну спицу надо!

- Как же? - произнес Полуянов. - Уже все... Поставили!

- Ничего не все. Угольничек приспособим. Есть угольничек?

- Сейчас принесу, - сказала сестра.

Я уже пообвыкся, стоял рядом.

- Я вам дырочку хотел показать... Теперь только шов. Видите, какой маленький? А при таких операциях все бедро вот так - треугольником разрезают. Чтобы видеть, где кость перерубить.

- А вы как же?

- Наловчился! Потом снимок есть. Косметично очень - правда?

Этот удивительный человек только что подправил саму природу. Она родила девочку уродом, он сделал ее нормальной. Если вдуматься - произошло чудо! Калинников совершил его так естественно, основательно и просто, как будто смастерил табуретку.

Операционная сестра принесла угольник.

Он прошел к столику с инструментами, положил железку на край и сильными, точными ударами молотка чуть подогнул ее. Примерив угольник к аппарату, доктор вновь отошел, застучал по нему еще сильнее. Подняв ко мне глаза, он улыбнулся:

- Недаром же меня слесарем обзывали! Верно?

Угольник наконец подошел. Полуянову Калинников сказал:

- Давай спицу.

Он наставил острие спицы на определенное место ноги, нажал под столом педаль. Спица легко прошила бедро, показалась с другой стороны. Калинников отломил лишний отрезок кусачками, скрепил спицу железным угольником с аппаратом, закрутил гайками.

Анестезиолог спросила:

- Будить можно?

- Давайте, давайте, - согласился Калинников.

Он двумя руками пошевелил аппарат на ноге девочки.

Я поинтересовался:

- Монолит?

- Точно! - засмеялся он. - Смотрите, запомнили!

Полуянову он сказал:

- Давай ноги проверим.

Шеф и ученик свели ноги больной вместе.

- Ага! - воскликнул Калинников. - Теперь даже на сантиметр длиннее здоровой! Ну, это ничего, это даже хорошо... Стопчется.

Он свернул голову набок и как бы полюбовался конструкцией.

- Ой... - тихо донеслось из-за занавески. - Ой... ой, больно...

Калинников улыбнулся:

- Проснулась, спящая красавица... Ничего, ничего, зато посмотри, какие у тебя ноги теперь ровные!

- Ой... - продолжала стонать девочка.

- Будешь стонать, - строго произнес доктор, - все обратно сделаю!

Она сразу затихла.

- Ага, - сказал он, - значит, не так уж и больно! А ты посмотри, посмотри! - Калинников отдернул занавеску. - Не нога теперь, а красавица! Приподнимите ее немного.

Девочку приподняли за плечи, она тотчас отыскала глазами свои ноги.

- Ой, это правда, Степан Ильич? Неужели это правда?