Не горюй!

К сожалению, придется признаться, что, когда мне исполнилось пятнадцать, я открыла прелесть опьянения. И быстро поняла, что моих карманных денег не хватит на удовлетворение моей новой страсти. В результате мне много времени пришлось провести у бара, оглядываясь через плечо, пока я отливала по очереди из всех бутылок в отдельную посудину. Для этой цели я использовала небольшую бутылку из-под лимонада. Я боялась отливать слишком много из одной бутылки, так что выбирала самые разные. И, как вы уже поняли, сливала все в одну бутылку. Мне было плевать на вкус этой смеси. Моей главной целью было надраться. И я готова была пить что угодно ради достижения этой цели. Отведав смеси из, скажем, водки, шерри, джина, бренди и вермута (тетя Китти привезла нам бутылку вермута из Рима), я отправлялась на любую дискотеку, на какую мне удавалось заставить моих предков меня отпустить.

Замечательные были денечки.

Дабы избежать неприятных сцен с родителями, я заменяла то, что отлила, равным количеством воды. И была уверена, что никто ничего не заметит. Но, подобно неосторожным хозяевам нежных растений, которые гибнут, если их слишком обильно поливать, я умудрилась переразбавить многие напитки. Особенно досталось бутылке водки.

И наступил день расплаты.

Однажды в субботу, когда мне уже стукнуло семнадцать, родители пригласили в гости две пары — Келли и Смит. Мама и миссис Келли решили пить водку. Во всяком случае, они считали, что пьют водку. Однако благодаря моим усилиям за последние полтора года или около того бутылка «Смирновской» содержала практически сто процентов неразбавленной, чистой воды. Ни намека на алкоголь.

Остальным гостям повезло — они действительно пили спиртное.

Итак, папа, мистер Келли, мистер и миссис Смит становились все громогласнее, все краснее и смеялись любой шутке, которая даже отдаленно не была смешной. Папа рассказал, что в прошлом году не задекларировал некоторые свои доходы, Смиты поведали, что в прошлом году мистер Смит завел себе любовницу и что они едва не разошлись, но потом решили начать все сначала. Пока другие покатывались со смеху, мама с миссис Келли сидели с вытянутыми лицами и натянуто улыбались, когда другие покатывались со смеху. Мама не нашла ничего забавного в том, что миссис Смит вылила бокал «Баккарди» с кока-колой на ковер (мне не нравился «Баккарди», так что содержание алкоголя в бутылке не слишком изменилось), зато папа от души забавлялся. Все веселились. Кроме тех, кто предпочел водку.

Разборки начались на следующий день.

Бутылку с водкой проверили несколькими способами. (Например: «Понюхай. Чем пахнет?» — «Ничем, мам». — «Вот именно!») В результате эгой проверки выяснилось, что с бутылкой водки кто-то мухлевал. Причем неоднократно, надо добавить.

Последовала грандиозная выволочка со слезами. По крайней мере, мама плакала. Но больше от стыда и гнева.

— Какой позор! — возмущалась она. — Пригласить людей и угощать их разведенными напитками. Я чуть не умерла со стыда. Как ты посмела?! Ты же обещала не пить до восемнадцати лет!

Я дулась и молчала, низко опустив голову, чтобы никто не заметил как я злюсь из-за того, что меня поймали.

Папа печально молчал.

Начались репрессии. Всю выпивку спрятали в буфет и заперли на ключ. Только мама знала, где этот ключ, но она поклялась, что скорее сгорит в геенне огненной, чем откроет эту тайну.

Разумеется, мне и сестрам понадобилось совсем немного времени, чтобы научиться открывать замок отмычкой.

Последовала настоящая партизанская война. Мать постоянно придумывала новые места, куда бы можно было спрятать выпивку. Хелен клялась, что однажды подслушала, как мама звонила тете Джулии, закоренелой алкоголичке, и советовалась с ней насчет потайных мест. Но эти сведения никто не подтвердил, так что считайте это сплетней.

Однако мама опережала нас совсем ненамного — стоило ей придумать новое место для своих бутылок, как одна из нас тут же его находила. Ей приходилось придумывать все новые и новые места, но, к несчастью, новыми они оставались недолго.

Она даже попыталась говори гь с нами по душам.

— Пожалуйста, не пейте так много! Или, по крайней мере, не пейте так много из моих и отцовских запасов.

В ответ она получала что-то вроде:

— Но, мам, нам нравится пить. — Это было сказано скорее с грустью, чем со злобой. — А денег нет. Так что у нас нет выбора. Думаешь, нам приятно воровать?

Вскоре Маргарет, Рейчел и я уехали из дома и получили возможность самостоятельно оплачивать свои дурные привычки, однако Хелен и Анна остались и никогда не имели гроша в кармане. Так что битва продолжалась.