Не горюй!

По реакции Джеймса я поняла, что он никогда и ни за что не признает, что соврал мне, а Джорджу сказал правду. Однако я Джорджу верила. Я знала, что он ничего не придумал. Помимо всего остального, он для этого просто слишком глуп! И еще одно я знала: Джеймс никогда не думал, что то, что он сказал Джорджу, дойдет до меня. Он считал себя в полной безопасности, рассказывая Джорджу, как он меня любит, и одновременно уверяя меня, что ему трудно любить человека, такого легкомысленного и эгоистичного, как я. Я знала, Джеймс ненавидел ощущение ненадежности. Он терпеть не мог быть уязвимым, терять контроль над ситуацией, если дело касалось работы. Тем более он хотел чувствовать себя в полной безопасности со мной.

Я решила, что обязательно разберусь со всеми противоречиями, а пока попробую другой подход. С одной стороны, мне хотелось послать Джеймса куда подальше, заявив, что он безответственный, незрелый, эмоциональный инвалид и что даже ребенку ясно, что он пытается мною манипулировать. Но, с другой стороны, не вызывало сомнений, что он напуган. Или запутался.

Может быть, ему нужен кто-то, способный облечь в слова его страхи, поскольку он боится сделать это сам? Во всяком случае, я могла сделать последнюю попытку.

— Джеймс, — сказала я мягко, — нет ничего позорного в том, что ты меня любишь. Это вовсе не признак слабости и неуверенности в себе. Обычное человеческое чувство. И если ты сказал Джеймсу, что очень меня любишь, нет нужды врать мне по этому поводу. Я не собираюсь использовать это против тебя. И когда ты приехал в Дублин, не надо было притворяться, что ты меня почти не любишь. Никто не осудит тебя за любовь ко мне. А что касается твоего романа, то ты совершил ошибку. — Мне трудно было это произнести, но я справилась. — Никто не идеален, мы все ошибаемся. Ты мог бы быть со мной честен, а не играть в какие-то игры, чтобы защитить себя. Если мы оба будем честными, то сможем все уладить и наш брак станет надежным.

Когда я закруглилась, у меня почти не осталось сил.

Джеймс сидел молча и смотрел в пол. Теперь все зависело от него.

— Клэр… — наконец произнес он.

— Да? — спросила я, затаив дыхание.

— Не знаю, где ты набралась этой психологической белиберды, но, по-моему, это полная чушь, — сказал он.

Вот так!

Я проиграла.

— Не вижу, в чем проблема, — продолжил он. — Я никогда не говорил, что не люблю тебя. Я только сказал, что ты должна измениться, чтобы можно было жить дальше. Я сказал, что ты должна созреть, что…

— Я помню, что ты сказал, Джеймс, — перебила я.

Мне не хотелось, чтобы он еще раз произнес свою речь. Такое впечатление, что он читал текст сценария. Или что он робот, запрограммированный на этот текст. Нажми на кнопку — и он завелся.

Что касается меня, то я была сыта по горло. Я сделала все, что могла. Оказалось, недостаточно… Но это все, что я могла предложить. Больше я не собиралась ничего делать. Овчинка не стоила выделки, если честно.

— Прекрасно, — сказала я.

— Прекрасно? — удивился он.

— Да, прекрасно, — согласилась я.

— Ну, вот и хорошо, — сказал он отеческим и довольным тоном. — Только так ли это? Ты не будешь поднимать этот вопрос ежемесячно?

— Не буду, — отрезала я.

Я начала собирать свою сумку с куда большим шумом и шуршанием, чем необходимо. Потом встала и надела жакет.

— Что ты делаешь? — спросил Джеймс, повернув ко мне внезапно побелевшее лицо.

Я взглянула на него невинными глазами.

— А ты как думаешь?

— Я не уверен… — пробормотал он.

— Тогда мне лучше сказать, верно? — ласково спросила я.

— Ну… да, — согласился Джеймс.

Меня аж холодная дрожь прохватила — так было приятно слышать беспокойство в его голосе.

— Я уезжаю, — заявила я.

— Уезжаешь?! — оторопел он. — Зачем ты, черт возьми, уезжаешь? Мы же обо всем договорились! — Тут он вдруг с облегчением рассмеялся. — О господи, я же совсем забыл… — Он удрученно покачал головой, удивляясь собственной глупости. — Конечно, тебе нужно ехать. Ты должна собрать вещи и забрать Кейт. Но я, видишь ли, надеялся, что ты останешься на ночь и мы сможем… гмм… заново познакомиться. Ладно, не обращай внимания. Несколько дней можно и подождать. Так в какое время во вторник мне тебя ждать?

— Ох, Джеймс, — сказала я с притворным сочувствием, — ты так ничего и не понял?

— Чего не понял? — осторожно спросил он.

— Я не приеду во вторник. И ни в какой другой день тоже.

— Ради бога, что ты опять затеяла? — закричал он. — Мы обо всем договорились, а ты теперь…

— Нет, Джеймс, — холодно произнесла я, — мы ни о чем не договорились. Абсолютно ни о чем. Может, ты для себя что-то и решил и твой имидж хорошего парня остался в целости и сохранности, но я так ни в чем и не разобралась.

— Тогда о чем мы говорили последний час? — воинственно спросил он.

— Вот именно! — сказала я.

— Что? — рявкнул он, глядя на меня так, будто я сошла с ума.

— Я сказала «вот именно». О чем мы с тобой говорили, черт побери? Что касается меня, то мне все это время казалось, будто я обращаюсь к стене.

— Ты снова за свое! — мерзким голосом сказал Джеймс. — Об одном только думаешь: о себе и своих чувствах…

Ну, все.