Не горюй!

Я старалась этими словами дать ему понять, что, хотя Джеймс и поступил дурно, это не делает меня мишенью для насмешек.

Но Джордж никак не отреагировал. Во всяком случае, не обиделся. Потому что продолжил вполне доброжелательно:

— Я не слишком разбираюсь в таких делах, но рад, что вы помирились. Ты молодец, что простила его. Тебе, верно, пришлось нелегко. Но я думаю, что, когда ты увидела, в каком он состоянии — прямо живой труп, — ты поняла, насколько глубоко он переживает свою вину.

Он что, смеется? Я не могла решить. Казалось, он говорит вполне серьезно.

Но если Джордж надо мной не насмехается, то что, черт возьми, он имеет в виду? Какой «живой труп»?! Мы говорим об одном и том же Джеймсе или о каких-то разных людях? Я прекрасно помню напыщенного, самодовольного Джеймса, который приезжал ко мне в Дублин!

Но не успела я додумать эту мысль до конца, как Джорджа снова понесло. Три пинты за ленчем явно развязали ему язык.

— Вот что, Клэр, — сказал он очень серьезно, — я надеюсь, что ты разумная девочка и не простишь его сразу. Мне кажется, тебе стоит разорить его на пару хороших безделушек и отпуск на Гавайях.

«Он что, шутит? — с удивлением подумала я. — Мне повезло, что Джеймс вообще взял меня назад. По сути, это мне пришлось пообещать ему драгоценности и отпуск на море».

— Послушай… — начала я.

Но Джордж продолжал говорить:

— Он так тебя любит, что уже решил, что у него нет никакой надежды, можешь себе представить? Он думал, что ты больше не захочешь иметь с ним дела. И, по правде сказать, никто не стал бы тебя за это винить.

— Джордж! — перебила я. Мне надо было во всем разобраться. — О ком ты говоришь?

— О Джеймсе, — удивился он.

— Ты хочешь сказать, он жалел, что мы разошлись? — спросила я.

— «Жалел» слишком слабо сказано! — засмеялся Джордж. — Правильнее сказать — уничтожен.

— Но откуда ты знаешь? — слабым голосом спросила я. недоумевая, откуда Джордж мог получить такую информацию. Его кто-то явно обманул.

— Мне Джеймс сказал. — ответил он. — Мы много раз разговаривали. Разве у женщин есть монополия на откровенные, душевные разговоры?

— Нет, конечно, но… Ты уверен?

— Разумеется, уверен! — обиделся Джордж. — Он ужасно без тебя мучился. Ужасно! Он все время повторял: «Джордж, я так ее люблю! Как мне ее вернуть?» А я отвечал: «Джеймс, скажи ей правду. Скажи, что виноват». Он меня просто истерзал.

Я не могла вымолвить ни слова. Голова шла кругом. Все это так не походило на то, что случилось на самом деле.

Что же происходит?

— Клэр, — сказал Джордж сочувствующим тоном, — я знаю, как тебе было трудно. Но я уверен, что Джеймс тоже страдал. Ты же помнишь, как он не любит оказываться неправым. Да с ним такое и редко случается, верно? Для него признать, что он совершил чудовищную ошибку, и извиниться практически невозможно. Так что если уж на это решился… Но тебя, я думаю, стошнит, если ты еще раз услышишь «прости». Тебе наверняка надоело это слышать!

И он снова громко расхохотался.

Я уже была уверена, что Джордж не смеется надо мной. Он был вполне серьезен. Но я все еще не могла понять, почему его вариант событий так разительно отличается от того, что Джеймс наговорил мне.

Нет, меня не тошнило от слова «прости». Я была бы счастлива его услышать. Но мне так и не довелось…

— А знаешь, что самое странное, — продолжал Джордж. — Ведь Джеймс всегда считал, что это ты можешь завести роман, а не он.

— Почему? — спросила я. Впрочем, я примерно представляла, что он имеет в виду. Я всегда считалась необузданной, а Джеймс — спокойным и надежным.

— Потому что ты всегда была в центре внимания на вечеринках, — объяснил Джордж. — Живая, очаровательная… И Джеймс всегда думал, что недостаточно хорош для тебя. Всегда! Боялся, что он слишком серьезный и скучный. Ты ведь знаешь, нашему брату, бухгалтерам, нелегко с женщинами. Они почему-то считают нас страшными занудами.

— Никогда не думала, что Джеймс считает себя слишком серьезным и скучным для меня, — сказала я.

— Да будет тебе! — возразил Джордж. — Ты же не станешь отрицать, что из вас двоих ты всегда была душой компании.

— Не стану, — осторожно согласилась я, боясь, что Джордж замолчит.

— А Джеймс? — засмеялся Джордж. — Он, конечно, мировой парень. Но ведь не скажешь, что он всегда окружен людьми и все помирают со смеху.

— Нет, наверное, нет, — сказала я. — Но если бы я вела себя потише, он бы не чувствовал себя таким скучным.

— А зачем? — воскликнул Джордж. — Тогда бы ты не была собой.

«Я знаю, — подумала я. — Но именно этого Джеймс и добивается».

— Кто знает, может быть, Джеймсу не нравилось жить с такой шумной и подвижной женщиной, как я, — прел положила я. — Может, я действовала ему на нервы.

Тому, что я делала, не было прощения. Я откровенно выуживала у Джорджа информацию. Я хотела, чтобы он продал своего приятеля.

— Не глупи, — засмеялся Джордж. — Разумеется, ты не действовала ему на нервы. Ему действительно иногда приходилось тяжело, но дело было в его собственной неуверенности. Не так легко жить с человеком, который куда популярнее, чем ты.

— Вот как, — прошептала я. — Понятно…