Не ее дочь

Вот оно. Вот чего я ждала, задавая себе столько вопросов. Хочет ли она остаться? Счастлива ли она? Чувствует ли себя в безопасности? Я положила ладонь на ее волосы и откинула несколько выбившихся локонов, а потом опустила руку ей на щеку.

– Мне тоже здесь нравится, Эмма. И я хочу, чтобы ты была в безопасности. Но нам придется разобраться, что делать дальше. Потому что, если нас здесь найдут, мы обе попадем в беду.

– Например, тот человек?

– Какой человек?

– Твой друг. Из-за него мы можем попасть в беду?

– Не знаю. Надеюсь, что нет.

– А можно поужинать? Я проголодалась.

Я засмеялась и встала с дивана.

– Давай закончим с готовкой, шеф-повар.

– Я не шеф-повар!

– Сегодня – шеф-повар. Самый лучший.

Она хихикнула, и мы вернулись на кухню, закончили готовить и тихо поужинали под звездами.

* * *

На ночь мы вдвоем уютно устроились на широкой кровати, и между нами осталась еще куча места. Утром мы проснулись поздно, и я начала готовить кофе и завтрак.

Мы чередовали каши, тосты с арахисовым маслом, яичницу и смузи. Эмма, похоже, не имела определенных предпочтений, и ее было легко удивить.

Я посмотрела на часы – почти десять! – и приступила ко второй чашке кофе, когда услышала стук в дверь гаража.

– Вот суки!

Сидящая на полу Эмма резко вскинула голову, шокированная таким выражением.

– Ты сказала плохое…

– Я знаю. Знаю, солнышко. Прости. Слушай. Посиди здесь, ладно? Я мигом.

Я схватила чашку с кофе, пытаясь не расплескать его на пол, и наткнулась на Итана в коридоре, около стиральной машины.

Его лицо было угрюмым, дыхание тяжелым, а волосы в беспорядке. Выглядел он так, будто совсем не спал, что было вполне вероятно, если он ехал до Портленда и обратно без остановки.

– Я…

Он забрал у меня из рук кружку и поставил ее на стиральную машину. Схватил меня за локоть, слишком сильно, и повел в гараж. Там он ослабил хватку, уставился на мою руку, на которой уже бледнели следы его пальцев, и пробормотал извинения. Театрально вздохнув, он начал расхаживать по гаражу в своих рабочих ботинках. Я заметила, что под мышками его серая футболка промокла от пота, а когда он провел рукой по волосам, над джинсами с низкой посадкой мелькнул живот.

– Не знаю даже, что сказать и с чего начать, – произнес он так тихо, что мне пришлось наклониться к нему. – Во-первых, ты не имеешь права находиться здесь без моего ведома. Мы расстались. Это не твой дом.

– Я знаю. Прости.

– Помолчи. Ничего не говори. Ни слова, Сара, или, клянусь Богом, я не сдержусь.

Я закрыла рот и скрестила руки на груди.

– Во-вторых, если эта девочка – та, о ком я подумал, ты либо сейчас же идешь в полицию, либо это сделаю я. Ты понимаешь, что если ее здесь увидят, я окажусь в тюрьме? А тебя посадят до конца жизни? Если ты только случайно не наткнулась на нее в лесу по пути в полицию, тебе лучше объясниться. Сейчас же.

Я воздержалась от шутки по поводу того, что он даже способен разговаривать, а не просто надавать мне пощечин. Нужно рассказать ему свою историю без экивоков. И постараться, чтобы сердце не колотилось при виде Итана так же, как полгода назад.

– Давай пойдем в дом. Не хочу оставлять Эмму в одиночестве.

– Боже! Так это она?

Я развернулась и опустила гаражную дверь.

– О чем ты? Ты ведь и так уже знаешь.

Он хлопнул ладонью по столу.

– Мне не хотелось в это верить, Сара! Я надеялся… даже не знаю… На то, что ты удочерила ребенка или что-то в этом роде. Надеялся, что ты не похитила девочку, которую ищет вся страна!

– Ну, мне жаль тебя разочаровывать, но я не удочеряла ее. Просто успокойся. Все не так, как кажется. Клянусь.

Он в отчаянии всплеснул руками. Я хорошо помнила этот жест.

– Ну слава богу, значит, все не так, каким кажется. Теперь мне гораздо лучше, хотя похитительница и ее жертва по-прежнему в моем доме. Дедушка, наверное, переворачивается в гробу.

– Ох, только не приплетай сюда Билла. Я не какой-нибудь жуткий маньяк, а она не беспомощная жертва, ожидающая смерти. Я не сделаю ей ничего плохого. Я-то уж думала, что ты как никто другой это понимаешь.

– Ох, прошу те…

– И, кстати, твой дедушка прекрасно понял бы мой поступок. Если ты дашь мне две минуты на объяснения, ты их получишь.

Я захлопнула дверь, схватила свой кофе и сделала гигантский глоток, поморщившись, когда горячая жидкость обожгла горло и язык.

Эмма играла в гостиной.

– Солнышко, ты помнишь моего друга Итана? Он хочет со мной поговорить. Ты не могла бы пойти вниз и поиграть немного там?

Она собрала игрушки.

– Одна?

Она сглотнула, и в глазах отразился типичный детский страх перед подвалом.

– Или знаешь что? Мы с Итаном выйдем на воздух. – Я открыла дверь во двор и поставила кружку с кофе на складной столик на террасе. – А ты играй здесь, и если что-то понадобится, постучи в стекло, хорошо?

– Ладно.

– И поешь овсяное печенье.

Она хихикнула и снова села, с головой погрузившись в свой игровой мир. Итан встал у кострища, и на его лице отражалось… Что именно? Шок? Недоверие? Понимание? Потом он шагнул к металлическому столику и наконец сел.

Я закрыла дверь и вздохнула.

– Не могу поверить в происходящее. Рассказывай.