Не дружи со мной

— Гер, это к тебе? — перевел заинтересованный взгляд с меня на Буравчика незнакомый парень.

— Вообще-то я к Паше! — сердито сдвинув брови, сообщила я.

— А, к Долговязому… — протянул парень. — Вон он! Последний плетется…

Напоследок я одарила Германа самым выразительным взглядом и прошествовала мимо.

Пашка, правда, шел позади всех, разглядывая под ногами влажный песок.

— Спишь на ходу? — вместо приветствия звонко поинтересовалась я.

Паша поднял темную кудрявую голову и улыбнулся:

— Привет, Поликарп! Да что-то накатался… устал. Вот ветерок этим вечером, да? Такие волны, просто кайф!

Долгих воткнул доску в песок и сладко потянулся. Я убрала за ухо прядь волос, которую трепал ветер. И снова залюбовалась Пашей…

— Я еще за инвентарь сегодня отвечаю… И со своей доски старый воск надо до конца снять… Посидишь со мной? Составишь компанию…

— Без проблем, — пожала я плечами. Схватила Пашкин тяжелый серф подмышку и потащила его в сторону деревянного домика, где толпились парни. Паша, не спеша, побрел следом.

Дойдя до ребят, я поравнялась с Буравиным и резко развернулась, нарочно задев Германа доской.

— Паш, быстрее! — выкрикнула я.

— Пупс, ты что делаешь? — охнул Буравчик, хватившись за руку, по которой я его треснула серфом.

— Что говоришь? — громко переспросила я, поворачиваясь обратно. И снова — ба-бах!

— Ай-ай-ай, Поля! Пощади! Я все понял!

— То-то же! — воскликнула я.

Еще бы сверху негодяя доской прихлопнуть! Буравчик, почуяв мои намерения, отскочил на пару шагов назад. Парни заржали.

— В чем дело? — подошел к нам Пашка.

— Долгих, уйми свою подружку! — жалобно попросил Герман.

— Я думал, это твоя подружка, Гер! — со смехом проговорил один из парней.

— Нет, мы не встречаемся! И никогда не встречались! — нехотя произнес Буравин, поглядывая на меня.

Я снова воинственно схватилась за доску.

— Я все приукрасил! — добавил Буравин.

Согласно закивала. А затем перехватила удивленный взгляд Пашки. В глазах его читалось: «Это правда?» Вместо ответа я широко улыбнулась. Долгих улыбнулся в ответ. И стало так хорошо на душе…

Парни ушли в раздевалку, а я уселась на широкую длинную скамью, которая стояла рядом с домиком. Прислонилась спиной к нагретой за день деревянной стене. Ветер продолжал безжалостно трепать волосы. Приходилось то и дело поправлять их ладонью. Над головой с криками парили неспокойные чайки.

Когда все разошлись, Пашка, переодевшись в толстовку и шорты, вынес свою доску и присел рядом со мной.

— Что нового? — спросил он. — Помимо того, что ты, как оказывается, никогда не встречалась с Буравиным…

При этом Паша нарочито внимательно оглядывал серф, стараясь не смотреть на меня.

— Это Герман сам придумал, без моего ведома! — в свое оправдание заявила я.

— А когда вы целовались в клубе?

Было чертовски приятно, что Пашка может ревновать, но я все-таки призналась:

— Да не целовались мы, мне тогда просто в глаз что-то попало…

— Ага, как в кино, — буркнул Пашка.

— А что, собственно, такого? Я — свободная девушка! — возмутилась тут же.

— Конечно-конечно! — продолжал пыхтеть Долгих, теперь с силой отдирая старый воск с доски при помощи пластиковой карточки.

Я, разглядывая теплый оранжевый закат, негромко рассмеялась. Паша оторвался от своего занятия и с удивлением посмотрел на меня. Вокруг было так тихо… Не считая воплей чаек и прибоя, гремящего волнами…

— Долгих, почему мы с тобой такие дураки? — спросила я.

— Не знаю, — честно ответил Пашка, возвращаясь к серфу.

Я немного помолчала.

— Матвей оказался Мишей, — не выдержав, все-таки сообщила я. Просто не могла уже хранить в себе все эти загадки.

— С которым, как ты выразилась, Ульяна наставляет мне рога? — решил уточнить Паша.

— Ага. Вы часто с ней видитесь? — осмелилась спросить я.

— Со дня приезда виделись пару раз, — честно ответил Паша. — В кино сходили, да она на пляже была недавно… Ну, ты видела…

— Видела, — кивнула я, порадовавшись, что Шацкая отклеилась от моего друга. — Что-то редко…

Надо же! А я все эти дни дома с ума сходила от злости и ревности! Паша пожал плечами и недовольным голосом ответил:

— Как-то голова другим занята… Так что там с Матвеем?

— С Мишей, — поправила я.

— А со Степанычем?

— Что ты пристал со своим Степанычем! — снова рассердилась я.

Пашка негромко рассмеялся. Ему всегда нравилось меня доводить.

— Расскажи все нормально, с самого начала! — попросил друг. — А то я ничего не понимаю…

Я с радостью поведала о том, что случилось. Начала еще с того момента, когда Гошка потащил букет ирисов для Ули. Про подмененные записки все-таки умолчала. Долгих допытывался, для чего я вообще ударилась в слежку. Я с патетикой заявила, что хотела вывести обманщицу на чистую воду. Никому не позволю дурить голову своему лучшему другу! Когда дошла до того места, как на меня накинулся худощавый с чесночным запахом изо рта, у Долгих даже желваки задвигались на лице.

— Ковалева, ты вообще без башки! Ладно там был этот Миша…

— Или Матвей! — встряла я.

— Какая разница? Грохнул бы урода на месте…

— Мишу или Матвея? — испугалась я.

— Чесночную пасть!

— А-а-а…