Не доставайся никому!

– Ну что это? Что?! – сквасил физиономию Новиков и недоверчиво хмыкнул. – Тетя Шура, дядя Петя, дядя Вася… Что за разговор, господа?! Давайте серьезно беседовать, как профессионалы, раз уж мы решили взвалить на себя груз ответственности!

Макс не выдержал и с коротким смешком зааплодировал. Володя не успел обидеться, Алиска молодец, быстро одернула весельчака.

А что не так-то? Что? Дело серьезное, и язык к нему должен прилагаться серьезный. Ну не тети же моти, дяди-тяти…

– То есть, другими словами, – настырно продолжал гнуть свою пафосную линию Новиков, – Александра заподозрила, что в этой квартире живут те самые преступники. С чего она так решила? Вы записывайте, Алиса, записывайте.

– Как записывать? – Алиса растерянно вертела в руках лист бумаги, расчерченный Новиковым на громадные квадраты.

– Вот смотрите, – и он принялся заполнять квадраты именами.

Володя склонился к самой Алисиной щеке, с наслаждением вдыхая ее нежный неповторимый запах, отдающий мятой и корицей. И одновременно спинным мозгом ощущал гневные флюиды красавчика. Кажется, тот даже его под столом ногой пнул. Хотя это мог быть и пацан. С величайшим тоже норовом.

– Понятно? – Новиков обласкал взглядом каждый сантиметр ее лица, находящегося сейчас на расстоянии разлета большого и среднего пальцев.

– Понятно, – она кивнула и опустила лицо пониже, чтобы журналист не дышал ей прямо в рот.

– С чего решила погибшая Александра, что в той самой квартире живут преступники, промышляющие грабежами? – повысил голос Новиков и даже ладонью по столу пришлепнул, что тот учитель. – Методом чего? Правильно! Наблюдений. Она долго наблюдала за людьми, вызвавшими у нее подозрение непонятной возней, и…

– О господи! – Не выдержав, Макс воздел руки к потолку, с которого свисала отполированная Аристовым до невозможного блеска люстра. – Нельзя ли без витиеватости, уважаемый?!

– Нет, – кротко ответил Володя и опустил взгляд долу.

То, что Максим злился, ему жутко нравилось. Если он злится, значит, считает его фигурой. Если считает значимой фигурой, то может признать и соперником. Если признает его соперником, значит, у него, Новикова, есть шансы, так?

– Вы сами хотели меня в помощь. Так что… Иначе я не могу!

Вообще-то он мог по-разному. Мог и убедительным быть, и дурашливым. И откровенным, и туману напустить. Все зависело от людей, на кого это распространялось, и обстоятельств, в которые эти самые люди его загоняли.

Сейчас его загнали дальше некуда, между прочим! Сейчас его загнали на минное поле, блин! И смотрели на него некоторые, в частности Алиса, как на проводника. И поэтому ему надлежало быть значимым и авторитетным. А если быть таковым, то не по фене же ботать, в самом деле.

– Александра, понаблюдав за ними, сопоставив время их возни с вещами с временем грабежей, описанных в моих заметках, решила, что они совпадают. То есть… – продолжил Володя тем же ректорским тоном как ни в чем не бывало. – Иными словами, как только эти люди начинали сновать по двору с тюками и баулами, так сразу же поступала информация, что в городе кого-то ограбили. О чем это говорит?

– Ни о чем, – парировал вредоносный, как вирус, Макс. – О подтасовке фактов, к примеру.

– Мне так в полиции и сказали, – вскинулась Алиса, и благодарностью ей был полный любви взгляд Максима. – Сказали, что сумасшедшая тетка подтасовывала факты, примеряла газетные статьи на своих соседей.

– Или!!! – завопил не своим голосом Новиков, прерывая визуальный контакт двух влюбленных. – Или просто человек честно выполнял свой гражданский долг и проявлял бдительность!

Эти самые слова, между прочим, Александра и талдычила ему, Новикову, когда он от нее отмахивался и прятался за лазутчицей Лялькой. И он тоже тогда счел ее сумасшедшей подтасовщицей.

Но знать об этом им совсем необязательно.

– Никто ей не верит, никто! Полиция остается слепа и глуха к ее жалобам, и тогда она…

– Погибает? – подсказал Андрей, слушавший Новикова с открытым ртом и с торчащим оттуда куском яблока.

– Погоди! – Володя поднял ладонь теннисной ракеткой. – Давайте по порядку… Что, на ваш взгляд, могло спровоцировать ее гибель? Что?

– О, боже! – снова простонал Максим, закатив глаза, и решительно полез из-за стола.

Никто его и не держал, между прочим. Сами попросили о помощи, теперь не обижайтесь.

– Она могла… – осторожно начала Алиса, похоже, она даже не заметила, что ее жених ушел на кухню. – Она могла нанести визит в ту квартиру, за которой наблюдала, и…

– Правильно! Умница! – Владимир тут же схватил ее руку и припал губами к тому месту, где билась синяя жилка под нежной кожей. – Она могла попереться туда с настырной своей головы и нарваться на неприятности. И ее – что? Правильно, ее устраняют, как помеху, как угрозу. Идем дальше…

Максим, до того чрезвычайно активно громыхавший в кухне посудой, вдруг затих и через минуту появился в дверном проеме. На плече у него висело полотенце, в одной руке он держал чашку, в другой сахарницу.